Посмотрел на поселок, там из ямы вылез Саша, поднял за собой лестницу. Настя показала пальцем на нас. Лесник развел в стороны руки, типа, «и куда вы уперлись, почему меня не дождались». Махнул ему идти сюда, а сам отвернулся обратно и сел на край скалы. Олег сел рядом.
— Алексей, а вы все-таки циничный стратег и тактик. Это ж надо такое придумать!
— Вы о чем?
— Только не прикидывайтесь, вы знаете, о чем я.
— Так меня и Николас поддержал.
— Да, это точно. Но каков результат, даже лучше, чем можно представить!
— И кто после этого циник? Между прочим, твои разведчики тоже в этом поучаствовали.
— М-да, точно. Я как то сразу и не подумал.
— О чем болтаем? — спросила Надя, как только они поднялись на выступ.
— О цинизме, — ответил Олег.
Саша сел к нам, рядом с Олегом. Женщины на такое не решились.
— Какой классный вид! — воскликнула Настя.
— Это точно, — сказал я.
Остальные радости с нами не разделили.
— Так что там о цинизме? — спросила Надя.
— Вот тут у нас главный циник нарисовался, — ответил Олег.
— Это претензии в мой огород? — спросил я.
— Нет, это только восхищение.
— Только льстить мне не надо. Все этого хотели, но решиться не могли. А как Николас правдоподобно расстроился гибели своих людей!
— Так и ты, Леш, кричал на них правдоподобно, — вставил Саша.
— А че я должен был с улыбкой слезть с вышки и так же, улыбаясь, уйти?
Нужно было до конца играть. А теперь у них на двадцать три рта меньше.
— Леш, так ты это сразу придумал? — спросила Настя почти одновременно с Надей.
— Как только нам подали тот суп, я сразу понял, что дело с едой дрянь. Более того, когда меня потрогал тот бородач, я убедился в своей правоте. Он, потрогав мой бицепс, понял, что я сильный, и усмехнулся. Мне надо много еды, и не только мне. Саше, Олегу, да и вам, девчонки. И не воду с картофелиной и крылом некой птицы, а нормальную, полную белков пищу три раза в день. Олег, сколько у вас человек всего?
— До сегодня было триста сорок шесть. Теперь меньше. Еды, которую захватили, хватит на два-три дня. Плюс у нас были запасы. Думаю, что неделю продержимся, а что дальше, даже не представляю.
— Но всех-то убивать нельзя, — сказал Саша.
— Убивать вообще никого нельзя. Тем более специально, — сказал я.
— Кто бы говорил, — сказала Настя.
Посмотрел на нее. Один — ноль в ее пользу.
— Олег, если честно, сколько людей хотят убраться с острова?
— Немного. Человек десять наберется.
— А как собираются выживать остальные?
— Этого я не знаю.
Вообще парадокс. У людей есть нечего, но они не хотят уезжать. Или они настолько привыкли к этому месту, что хотят остаться? Либо не понимают масштабов бедствия.