Когда весь груз был поднят, арабы немного передохнули и через несколько минут снова двинулись вниз.
— Куда это они? — Возле Мирзо возник гнилозубый.
— Сейчас увидим...
Арабы появились нескоро, тяжело дыша, они тащили покалеченное животное. Лошадь уже не дергала ногами, лишь тяжело хрипела. Боевики оттащили ее на середину плато, затем, опустив животное на пожухлую, прошлогоднюю траву, встали полукругом. Лошадь с трудом дышала, ее живот, подобно кузнечным мехам, то втягивался, то распухал на манер огромного шара.
Старший из арабов вытащил из высокого голенища десантного ботинка длинную трубку небольшого диаметра, один из ее краев был заточен наискось, на манер медицинской иглы. Араб размахнулся и острым концом вогнал трубку в бок лошади.
В предсмертной судороге животное последний раз дернулось и, испуская дух, застонало. Из отверстия трубки хлынула густая, багровая кровь. Старший жадно припал к трубке — его кадык быстро задвигался, поглощая горячую, живительную влагу. Напившись, он поднялся, и сразу же его место занял другой боевик, после него на колени опустился следующий...
— Что это они делают? — ошарашенно спросил гнилозубый. За последние десять лет, половина из которых приходилась на войну, горец повидал много чего. Но увиденное поразило его так, как если бы он попал на шабаш вампиров.
— Они воины по рождению, — спокойно произнес Мирзо, — знают, что еды и боеприпасов не бывает много, особенно во время войны. Вот и используют в еду все, что можно есть. Живая кровь — лучшее средство для восстановления сил.
— Вот дикари, — хмыкнул гнилозубый и, круто развернувшись, направился к своим товарищам, сидящим в секрете, поделиться увиденным.
Напившись крови, двое арабов, достав свои ножи, стали сноровисто разделывать тушу, остальные разошлись в поисках сухого хвороста.
Мирзо, наблюдая за действиями арабов, то и дело поглядывал в небо, опасаясь налета федеральной авиации. Но небо плотно заволокло тяжелыми грозовыми облаками, надежно скрывающими караван.
Привал затянулся на долгих пять часов, за это время боевики успели отдохнуть, поесть, совершить намаз и даже устроить тайник, куда заложили ящики с гранатометными снарядами, снятые с убитой лошади.
Уже смеркалось, когда караван двинулся снова в путь.
— Дальше будет легче, — произнес Мирзо, обращаясь к «индейцам», идущим рядом. — До финиша совсем немного осталось...
Караван не спеша спустился с горы и двинулся дальше, все глубже забираясь в глушь. Мирзо, как опытный проводник, вел караван по одному ему известным приметам.