— Отвратительно! Ганс, вы получили отчет о наших потерях?
— Да, мы постараемся вас усилить. А что финские ВВС?
— У них ситуация хуже, чем у нас. Неделя таких боев, и финны будут воевать без воздушного прикрытия. Скоро нам придется действовать не только на Мурманск и Ленинград, но и на Петрозаводск и Кандалакшу.
— Понимаю, Ганс, но перспективы безрадостные. Тяжело всем. Наш блицкриг, кажется, закончился, не начавшись! Я посмотрю, что можно перебросить к вам в ближайшее время.
И генерал Ешоннек отключился. В пять утра Берлин не спал, просыпался и практически мирный город Осло. Тяжелый северные сумерки сопровождались сильным туманом. Паршивая погода, которая очень мешает работе авиации. Появился адъютант, но вместо заказанного кофе он принес встревоженную физиономию:
— Мой генерал, срочные новости: русские высадили десант в Киркенесе! Бои идут на аэродроме Хебуктен.
— Связь с Киркенесом?
— Связь отсутствует. В расположение 36-го горного корпуса прилетел посыльный самолет, который сумел вырваться из Киркенеса, по его сообщению, рано утром аэродром был захвачен десантом русских. Они вырвались чудом. Заметил высадку морского десанта в самом Киркенесе. И ни одна береговая батарея не пискнула!
— Надо срочно связаться с Хельсинки, пусть Каммхубер перекинет ударные части с сопровождением на Киркенес. Думаю, надо помочь Дитлю восстановить ситуацию.
— Мой генерал…
— Что еще? Отсутствует связь с Тромсе, Нарвиком и Буде. Связь с Хельсинки очень неустойчива, только проводная. С фронтом проводной связи нет, а радиостанции добить до частей на передовой не могут.
— Генрих, свяжитесь с моряками, сообщите о проблеме в Киркенесе, попросите выяснить по своим каналам, что происходит в Нарвике и вокруг него. Вышлите туда разведку, черт меня подери! Мне необходимо знать, что происходит!
И в совершенно расстроенных чувствах генерал Штрумпф смел на пол чашку с остывшим кофе, который не дал допить звонок генерала Ешоннека. Командующий 5-м флотом Люфтваффе еще не знал, насколько все у него плохо.
* * *
Киркенес. 4 августа 1941 года.
Полковник Василий Васильевич Рассохин, командир 13-й отдельной бригады морской пехоты Северного флота стоял у захваченного здания штаба 1-го горного корпуса «Норвегия» и осматривал труп генерала Дитля. Увы, счастливая звезда горного генерала Вермахта слишком быстро закатилась: при штурме штаба командир корпуса возглавил его оборону и погиб, а жаль, был бы первый пленный генерал Вермахта!
— Товарищ полковник! Есть! Вот тута есть!
Это был голос Егора Макаркина, командира взвода разведчиков, которые и брали приступом штаб. Через минуту из здания вывели шатающегося генерала, чей мундир был осыпан штукатуркой и весь в грязи. Генерал явно был контужен, соображал не слишком хорошо и удивленно озирался по сторонам. Ранняя побудка под шум боя была для него не самым лучшим августовским дебютом. Через несколько минут переводчик выяснил, что перед ними стоит такой себе генерал-майор Фердинанд Йодль[5], начальник штаба корпуса «Норвегия». Появившийся особист сразу же уволок первого пленного генерала Вермахта к себе, тем более, что это был ни много ни мало, а младший брат генерала Альфреда Йодля, на тот момент командующий штабом оперативного руководства верховного командования Вермахта.