– Что... со мной... происходит? – он схватил ее за плечи и начал трясти. Эльза закричала, потому что ей было страшно. В одно мгновение волосы Донована стали седыми, а потом начали расти и спутываться.
– Что это... что это со мной?! – вопил Донован.
Инди, потрясенный, молчал. А рыцарь присел на скамью и соблюдал суровое безмолвие. «А-а-а!» – кричала Эльза. Тут было чего испугаться. Кожа на лице и по всему телу Донована вдруг начала темнеть, иссушаться и трескаться. Глаза запали – остались одни пустые глазницы. Донован потянулся было иссушенными руками к горлу Эльзы, но Инди схватил его и отбросил в сторону. Эльза в страхе вцепилась в Инди и все кричала, никак не могла остановиться. Инди и сам был в ужасе. От Донована осталась лишь груда костей да горстка пыли. Легкое дуновение ветерка обнажило в этой пыли металлический значок со свастикой. Значит, что бы Донован ни говорил, он все-таки был членом нацистской партии.
Рыцарь посмотрел на Эльзу с Инди и произнес:
– Этот человек сделал неправильный выбор...
Инди с Эльзой вернулись к алтарю.
– Нам не нужна золотая чаша, – сказала девушка.
И тут взгляд Инди упал на обыкновенную глиняную чашу, ничем не примечательную.
– Вот она, чаша плотника, – сказал Инди, не отрывая взгляда от скромного сосуда. Эльза пожала плечами, ее мучили сомнения.
– Есть только один способ удостовериться, – твердо произнес Инди. Он взглянул на рыцаря, словно ища поддержки, потом подошел к чаше с водой и налил ее в глиняный сосуд. Да, он прекрасно помнил, что случилось с Донованом. Но там внизу умирал его отец... Инди решительно поднес чашу к губам и сделал несколько глотков.
Он вопросительно посмотрел на рыцаря, словно прося поддержки. Потом он почувствовал легкое покалывание на левой щеке, там, где была свежая рана. Инди поднес руку... щека и подбородок были гладкими! Рана исчезла.
– Ты сделал мудрый выбор, – произнес рыцарь. – Но Чашу нельзя вносить за пределы металлической печати. Такова цена бессмертия – за пределами печати бессмертия не будет.
Да, Инди помнил эту печать на полу, в самом центре храма, где лежал сейчас его отец. Инди снова наполнил чашу водой, и они с Эльзой покинули зал.
...Броди с Саллахом не отходили от старого Генри – он был уже совсем плох. Из-за большой кровопотери лицо профессора приобрело смертельную бледность.
Завидев Инди с Чашей, солдаты благоговейно расступились. Инди опустился на колени и поднес Чашу к губам отца. Саллах немного приподнял его голову, чтобы не растерять живительную влагу. Остатками воды Инди обработал отцовскую рану – тот поморщился от боли, а над раной завитал легкий парок. Когда парок исчез – исчезла и кровавая рана. В ту же минуту щеки профессора порозовели, и он смог открыть глаза – еще, правда, не совсем понимая, где он и что с ним происходит. Когда же он увидел склоненного над ним Инди, то очень обрадовался. И еще он увидел Чашу – профессор трепетно дотронулся до нее и вопросительно посмотрел на сына. Инди ничего не говорил, а только улыбался глазами, словно говоря: «Да, отец, это и есть Святая Чаша Грааля». Генри-старший взял ее в руки. Господи, какая легкая. Он всю жизнь искал ее, посвятил этим исследованиям долгие годы...