После того как посетил загородный приют для душевнобольных, Слепой направился прямиком по адресу, который продиктовал ему Потапчук утром, и, пристроив машину в удобном месте так, чтобы видеть и подъезд и окна квартиры, приготовился ждать, не теряя бдительности.
За остаток дня — до самой темноты — ни сам Дмитрий Степанович Петров, урожденный Шершнев, ни даже кто-то похожий на него хотя бы фигурой не появился. Днем жизнь в его подъезде вообще не отличалась активностью. Похоже, жильцы были люди сугубо деловые и, выезжая утром в центр столицы, полностью отдавались бизнесу до самой ночи. Даже жены и дети почему-то не ходили туда-сюда. Только какой-то странный электрик развлек Глеба своей суетой. Он привлек его внимание уже тем, что был совершенно непохож на людей этой профессии. Он был высокий, очень крепкий, как будто как минимум вчера провел не один час в спортивном зале, где качался вообще не реже чем дважды в неделю. Его светлые волосы были аккуратно очень коротко пострижены. Он больше походил на охранника олигарха, чем на ленивого районного электрика из ЖЭСа, как правило, всегда пьяного. К тому же за то время, которое Глеб провел около дома в наблюдении за жильцами и гостями, он приходил дважды. Второй раз уже совсем вечером. Впрочем, Глеб подумал, что как раз после того, как жильцы вернулись домой, аварий и других проблем начинает происходить гораздо больше, чем в спокойное дневное время суток.
В доказательство его размышлений с наступлением темноты окна Петрова тоже вспыхнули игрой электрического света. Слепой знал расположение квартир в разных типах домов и умел точно определять, куда выходят окна интересующей его квартиры. По перемене освещения в разных комнатах петровской квартиры было понятно, что дома кто-то есть.
Наконец, когда наступила ночь и жильцы улеглись спать, выключив все лампы, Глеб набрал номер домашнего телефона Петрова. Глеб предположил, что, если за все это время клиент не приходил и не уходил — что доказывалось тем, что Слепой его не видел, — и тем более в квартире больше не ждут его возвращения, стало быть, он, возможно, все это время находился дома.
Ответила женщина. Она была строга и немногословна. Она сказала, что Дмитрия Степановича дома нет и что перезванивать не имеет смысла, даже если очень-очень надо, потому что его сегодня не будет.
— Он уехал. В ближайшее время можете его не искать, — отрезала она и положила трубку.
* * *
Какое-то время после пробуждения Оборотень никак не мог вспомнить, где он находится. Кровать была незнакомая, стены незнакомые, запахи незнакомые. Только звуки за еще по-предрассветному темным окном тронули чем-то родным, очень близким и уютным. Оборотень сделал попытку подняться, но дернулся слишком резко — в голове как будто сдвинулись кости черепа и сдавили мозг. Это было очень больно. Парень откинулся обратно на подушку и громко выругался. Дверь тут же открылась, и в комнату заглянул, как ни удивительно Старший. Тут Оборотень вспомнил завершение вчерашнего пьяного знакомства с будущими коллегами по работе.