Очевидно, нечто такое-эдакое всё же отразилось на моём лице, потому что светлый таки подхватил меня на руки.
- Позвольте мне немного своеволия, - сказал он тихо.
А я что? Я ничего: обхватила его шею руками, распределила вес, чтобы ему было максимально удобно, прижалась к весьма рельефной груди, обвила хвостом талию и получала удовольствие от происходящего. Подумаешь! В крайнем случае энергией поделюсь.
Лестница и впрямь была настолько длинной, что казалась почти бесконечной. В какой-то момент я даже ощутила лёгкую тревогу: что ждёт там, наверху? Какой будет эта ночь? Правильно ли происходящее?...
Боги, веду себя, как настоящая невеста. Ну не глупо ли? Дабы отвлечься от собственного непробиваемого идиотизма, я осторожно уточнила:
- Вы сказали, что недавно узнали нечто, что очень огорчило вас и изменило ваш взгляд на Светлую Империю. Что это, если не секрет?
Он тихо вздохнул и, помолчав, отозвался:
- На самом деле - секрет. Я не могу рассказать всего - это слишком много, слишком больно и слишком опасно. Но вы доверили мне кое-что своё, и я отвечу тем же. Видите ли, я выяснил, что мой отец - не мой вовсе; мать родила меня, когда была любовницей другого мужчины. И тот, кого я всю жизнь называл отцом, знал об этом. Более того. Он... одобрял это. Потому что её связь с моим настоящим отцом была удобна для дел.
Ух ты.
Нет, я вполне себе слышала, что такие штуки в Светлой Империи случаются, но ребёнку-то зачем было рассказывать? Хотя... ставлю на то, что узнал он случайно, благодаря своим способностям. Интересно, не отправили ли его с младенчества в Храм именно из-за того, что эта правда могла вскрыться?
- Вы можете себе представить такое лицемерие? - его голос дрожал от ярости. - Они, приезжая ко мне в гости раз в полгода, говорили о святости. О вере. О чистоте помыслов. Но больше всего, конечно - о репутации семьи. И чего стоят эти слова?
- Боюсь, я рискую сейчас вас разозлить настолько, что вы меня уроните, ещё и сверху попрыгаете, - сказала я тихо. - Но нет в этом мире ничего однозначного. Если ваша мать так поступила, значит, у неё были причины. Это не делает её хуже, поймите! Да и ваш отец... Кто знает, какие там были обстоятельства? Кто знает, что стояло на кону? Я понимаю, что говорю с точки зрения носителя тёмной веры, которая ставит личные свободы во главе угла, но "хорошо" и "плохо" - всего лишь сиюминутные моральные ориентиры, а личные отношения на то и названы личными, что они - потёмки.
Светлый помолчал.
- Я могу принять эти слова, когда их говорите вы, - сказал он тихо. - Я могу понять их, когда их говорите вы, потому что это - то, как вас воспитали, и вы всегда придерживаетесь именно таких взглядов. Но в устах своих родителей, которые привыкли критично высказываться по поводу чужой морали, в устах своей матери, которая недавно опозорила одну донни за то, что та дружелюбно улыбнулась мужчине на улице... в их устах я не могу этого принять. Никак.