— Не, типа — что за зверь? — не отставал наш трёхногий нянь. — Мне от него не по себе чего-то.
— Осьминог вроде бы.
— С крыльями? И тело не осьминожье.
— Хм? — остроухий тоже оторвался от разгребания горы блестяшек разного назначения. Глянул на счастливого братца с уродцем в обнимку — сначала мельком, а потом внимательно так, ещё и бровь вверх поползла. Ну, я тоже на Филю уставилась, но ничего опасного в его новой любимой игрушке не увидела. Даже больше, исходила от неё магия — тёмная, вкусная, вдохновляющая. Что не так?
На эльфийский взгляд, кажется, все было несколько сложнее.
— Интересно, — сказал Мер, — Чуча, а передашь мне эту игрушку?
Дух скуксился.
— Не, — сказал он, — Вы лучше как-нибудь сами — страшная она.
— Дани?
А мне-то что? Забрала крсноглазого осьминожку у братца, тут же протяжно завопившего "Не-е-е", и протянула остроухому.
— Думаешь, эта штука опасная?
— А по твоим ощущениям?
— Как по мне, так наоборот сил добавляет, — говорю честно и на взгляд напарываюсь — внимательный такой, препарирующий.
— А ты — чистокровный человек, Дани?
— Конечно! — смотрю с тем самым недоумением, которое за годы учёбы на ура отрепетировано.
И это не то чтобы враньё, конечно — мы с Филей люди, точка, потому что в нашем роду волшебных созданий из иномирья не встречалось. И уродств нет! Будь у нас признаки магической проказы, мы были бы давно убиты, вот.
Но рожки братцу придётся теперь подпиливать чаще — пока этот остроухий у нас живёт. А то ещё вздумает ребёнка по голове потрепать — и почувствует что-то не то.
Малой, конечно, не обрадуется… Оно и понятно: я по себе помню, как это больно — уничтожать признаки уродств. И ведь отрастают, будь Матерью прокляты! Снова и снова, и болят, и чешутся, и магия с ума сходит, и приходится процедуру много-много раз повторять, чтобы проклятая болячка отступила, наконец. Но что ещё делать? Мою метку ещё хоть можно было под одеждой спрятать, а вот братику совсем не повезло, что есть, то есть.
— Ладно, — говорит Мер, все ещё подозрительно меня разглядывая. — Тогда пусть лучше Рат её обратно жрецам Древних отнесёт — для чистокровных людей это вещь неподходящая, кошмары вызывает.
Белка возмущенно-жалобно застрекотала.
— Вот как забрал, так и вернёшь, — отрезал полукровка строго, — Не лень было первый раз границу между мирами пересекать — и во второй получится. Как ты вообще этих фанатиков обокрасть-то смог?
Рат гордо распушил хвост, что-то прочирикал, но статуэтку таки унёс. Филя тут же разревелся, и понеслось: попытки успокоить братца плавно переросли в уютные посиделки на полу, сопровождаемые поеданием всяческих вкусностей. Что хорошо — о чистоте кровей мы больше не говорили.