Сквозь ветер слышу треск и вижу, как раскалывается защита Юто, вижу как она осыпается под ударами невидимых лезвий, а потом вижу кровь и широкий, через всю грудь, порез на его груди — он появляется мгновенно, пробивая кожу и разрубая рёбра.
Новый удар невидимого лезвия отсекает голову виверне, заставив огромный, почти живой механизм, на мгновение застыть в воздухе, а потом обрушиться вниз, увлекая за собой и Юто застрявшего в седле.
Я падаю вслед, почти сломав крылья шингу под собой — так резко я её заставил развернуться. Падаю в надежде успеть догнать Юто раньше, чем он ударится о скалы далеко внизу и проклиная виверну, которая летит слишком медленно.
Я вижу как он выпадает из седла и вместо того, чтобы лететь — он ведь знает формулу полёта — продолжает падать камнем, рядом со своей обезглавленной виверной.
Она обрушивается на скалы чуть раньше чем он, обрушивается, разламываясь, почти взрываясь — так велика была высота с которой она упала.
Юто падает на камни вслед за ней и я слышу звук удара, который вряд ли сможет выдержать разрубленная повреждённая защита Бессмертного.
Его тело, мёртвой, поломанной куклой, уже не сопротивляясь, катится вниз по склону, подпрыгивая на уступах, а потом снова обрушивается в пропасть у подножия, тая в её темноте без следа.
* * *
Нахожу Юто на дне ущелья.
Он еще жив, хрипит, давится кровью и торопится что-то мне сказать. Он очень сильно что-то хочет мне сказать, но не получается — слишком много крови сейчас в его горле… и слишком мало жизни сейчас в его сердце.
Накладываю формулы лечения, одну за другой, а потом, чувствуя, что они могут не успеть, рву сумку на поясе, торопясь увеличить крохотный шанс Юто на жизнь талисманом. Иногда они спасают — если сразу в рану, если глубоко в рану. Однажды я так спас Тринити, дотянувшись клочком с торопливо выписанной формулой до его сердца.
Предатель-ветер вырывает листок с формулой у меня из рук и уносит в темноту, уносит безнадёжно и тогда я пишу новую, стараясь не смотреть в лице Юто, я не хочу видеть его смерть сейчас.
Пишу и засовываю в глубину раны, как можно ближе к сердцу. Я касаюсь его и не слышу биения. Я не верю своим пальцам, не хочу им верить. Пишу новую формулу и, раздвинув рёбра на груди Юто, загоняю её к первой. Загоняю, стараясь не смотреть ему в глаза.
Глаза в которых застыло небо.
Загоняю, а потом, вытирая пот со лба окровавленными пальцами, опускаюсь на песок рядом, я больше ничего не могу сделать, я сделал всё что мог.
* * *
Я убиваю хидо, волна за волной идущих на запах крови, и жду.