«Так… Ну что?! Помощи ждать не от кого, а что-то делать придется, потому как этого требует сложившаяся ситуация!» – стучал пульс в голове.
Мне просто необходимо попасть в темницу и понять, кого мне прочил кузен в качестве «веселой» компании. Кое-какие соображения на этот счет у меня, конечно, имелись, но убедиться вживую все равно не помешало бы.
Вариантов проникнуть в темницу было немного: попасть самой, устроив дебош, от которого меня предостерегал мой фиктивный истинный, либо ночью слоняться по коридорам, пытаясь найти дорогу к темнице, в итоге наткнуться на кого-нибудь и, опять же, отправиться в роли еще одной квартирантки в новые апартаменты, которые любезно предоставит Ромкан.
Так как ни один из этих способов разведать территорию врага мне не подходил, я улеглась на кровать, заставляя извилины скрипеть в напряженной работе по поиску решения проблемы.
«Блин, надо к Ригвальду проекцией переместиться, он обязательно подскажет, как выпутаться… СТОП! Проекция!!! Точно!»
Я поудобнее улеглась, приняв позу спящего человека, выпустила свое второе «я» и поспешила выскочить из комнаты, радуясь своим нематериальным возможностям.
«А что?! Красота! Никто не видит, никто не слышит, кроме Ригвальда. Да и сквозь стены ходить могу!»
Возле моих покоев стоял один стражник, который дремал на посту.
Предположив, что темница находится где-то внизу, именно туда я отправилась. И действительно, как только я оказалась в подвале, услышала глухие всхлипы, на которые и ринулась, ускоряя шаг. Страшно мне не было, хотя я терпеть не могла этот хоррорский декор. Да и не могут «приведение» напугать тусклые факелы, каменная кладка, паутина… Вот если бы я вживую тут слонялась…
Выйдя из-за угла, я заметила огромное помещение, заставленное большими клетками, в которых находились… живые существа. Девушками назвать их не поворачивался язык. Одетые в длинные холщовые рубаки, с грязными волосами, они с отсутствующим видом кто сидел, кто лежал на соломенных подстилках. Не девушки, а банши! Помимо цепей я заметила на них красные браслеты, предназначение которых оставалось для меня загадкой.
Я насчитала восемь несчастных, что говорило либо о жадности Ромкана, который за один отбор похищал не одну девушку, либо о том, что Роксолана замешана в делах сына.
Больше всего меня поразила девушка, на которой не было одежды. Именно ее всхлипы помогли обнаружить пленниц. Она плакала, раскачиваясь из стороны в сторону и напевая под нос какую-то колыбельную. Это было настолько ужасно, что меня обуял гнев…
«Нет, нельзя поддаваться эмоциям! Это мне помешает! Если я буду действовать необдуманно, пойду на поводу у чувств, я не смогу помочь несчастным!» – уговаривала себя, и это помогло.