— Оставьте нас! — Голос маркиза прогремел так звучно, что я от неожиданности вздрогнула. И, передумав доставать дрожащие пальцы из складок юбки, попыталась сконцентрироваться на дыхании. Если сосчитать вдохи-выдохи, тогда мыслей останется совсем мало и пальцы понемногу перестанут дрожать.
Звук удаляющихся шагов, за которым — скрип тяжелой двери. И почему-то мне кажется, что мое дыхание слишком частое, слишком…
— Вы знаете, по какой причине я прибыл?
Поднять глаза на маркиза Левшина по-прежнему было страшно. Но этикет требовал при разговоре глядеть собеседнику в лицо, а ослушаться его я не могла никак. Особенно в святая святых госпожи Поляковой. Все же восьмой год обучения подходит к концу, и уже спустя неделю меня ждет выпуск. А там — петергофский бал, на котором я буду представлена свету как дебютантка.
Я втайне надеялась, что первый год станет для меня удачным, потому что возвращаться в дом отца нельзя. Никак нельзя…
— Нет, ваше сиятельство. — Осторожный взгляд, позволяющий заметить суровый профиль маркиза, в полуобороте застывшего у окна.
Даже в ярком дневном свете его волосы кажутся не просто черными — смоляными, опадая на плечи легкой волной. Стрижены ровно, будто бы под линейку, и в фигуре видна военная выправка.
Словно бы почувствовав мое любопытство, маркиз раздраженно пожал плечами, окинув меня с ног до головы колючим взглядом внимательных карих глаз. И несмотря на то, что глядел он от силы пару секунд, меня словно обдало кипятком. Случайность? Или все же магия огня, о которой не умолкая твердят в каждом салоне?
Я постаралась как можно скорее отвернуться, отметив, что внешность собеседника скорее отталкивающая, чем приятная. И ведь даже непонятно почему. Все же черты лица довольно правильные, кроме разве что легкой горбинки на носу, равняющей маркиза с хищной птицей. В остальном…
Скулы высоки, очерчены. Широкий подбородок с россыпью мелких шрамов у правого уха. А ведь он еще довольно молод, всего лет на десять старше меня. Только слухи о нем ходят нехорошие, дурные. Страшные даже. И снова приходится сглотнуть, потому как от тревожного предчувствия рот наполняется вязкой слюной.
— Ваш отец, четвертый граф Савелий Яковлевич Ершов, вчера поутру был задержан в Императорском институте Петергофа по подозрению в измене короне. Суда, который назначили на это утро, он не дождался: тело нашли накануне в камере, причина смерти — отравление. Вы должны прибыть в Петергоф для освидетельствования и… Ольга Савельевна?
Руки выскользнули из шелковых складок тонкой юбки, и уже в следующее мгновение я поняла, что моей выдержке пришел конец. Резкий выдох, граничащий со вскриком, — и ощущение реальности покинуло меня, позволив наконец оставить этот долгий день позади.