ГЛАВА ПЕРВАЯ,
в которой случаются первые знакомства, ведутся неприятные разговоры и открываются скандальные тайны
Мужчина всегда обязан помогать женщине, находящейся в затруднении…
Жизнь в свете, дома и при дворе. Петергоф, 1890 г.
Голоса приближались быстро, в один миг взорвавшись вокруг меня резким гулом.
Правую ладонь крепко жгло, не позволяя снова уйти в беспамятство, и только в области головы царила спасительная прохлада, медленно возвращавшая в сознание.
Я зажмурилась. Может случиться, что все это — всего лишь сон. Дурной сон, о котором забываешь тут же, как открываешь глаза. Ну же, Оля!
Перед глазами плыло всего секунду, а потом очень четко обрисовалось лицо маркиза, низко склонившегося надо мной. Его ладонь держала мое запястье осторожно, почти бережно, и под кожу бежали колкие иглы. Я перевела взгляд на пальцы господина Левшина, обратив внимание на старый фамильный перстень, венчавший мизинец: так и есть — под кожей крошечными всполохами догорали последние искры, подсвечивая пурпурным крупный рубин. А ведь камень сейчас почти черный, что говорит о его использовании, — значит, артефакт. Я задержала дыхание. Артефактов такой силы едва ли сыщешь пару-тройку во всей империи, и вот один из них — передо мной.
На память тут же пришло массивное каменное сооружение, окаймляющее девичий пансион в Хвойном. Всем известно, что закладка защитных пластин осуществлялась еще до основной постройки, что запрещало силовому всплеску рождать магический контур. Лишь госпоже Поляковой и нескольким воспитателям было дозволено пользовать дар в стенах учебного заведения. Может, в пансионе оно и к лучшему, но стало ясно: маркиз — не просто маг, раз смог побороть магическую цепь такой мощи. Впрочем, судя по слухам, молодой министр был способен не только на это.
— Все в порядке, Агата Михайловна, госпожа Ершова пришла в себя. Ваша помощь больше не понадобится, — не терпящим возражений тоном сообщил маркиз.
Чувство прохлады вокруг лба тут же исчезло, и я запоздало поняла, что это было целительское воздействие нашей управительницы. Но уходить она не торопилась, обеспокоенно уточнив:
— Вы уверены, ваше сиятельство? Девушка все еще слаба и…
— Оставьте нас! — потребовал Левшин. — Я позову вас, если понадобится.
Я переводила взгляд с госпожи Поляковой на министра, и впервые за все восемь лет учебы в пансионе мне не хотелось, чтобы Агата Михайловна уходила. Кажется, пожилая дама понимала это, потому как предприняла еще одну жалкую попытку помочь:
— Ваше сиятельство, юная госпожа не может остаться в своих покоях одна с молодым человеком. Она будет скомпрометирована. Без дуэньи…