Господин Левшин попытался высвободиться из объятий:
— Погоди, Маша.
Поцелуй затягивался, распаляя огненную кровь боевого мага, но все же спустя несколько минут он нехотя снял тонкие руки, обвивавшие его шею, и в самые губы прошептал:
— Не сейчас. Нам нужно поговорить.
Пройдя вглубь комнаты, он остановился напротив бывшей любовницы, еще раз окинув ее взглядом. Нет, Мария определенно хороша. Прекрасная куколка со светлыми волосами — изящная и ангельски красивая. Ее ведь потому и не хотели брать в министерство поначалу, справедливо полагая, что мужчинам будет не до работы. Но старый граф исхлопотался за племянницу перед самим цесаревичем, а тот перепоручил девушку лучшему другу. И министр не смог отказать.
Был ею доволен? Маркиз задумался. А ведь Мария и вправду считалась отличным работником: исполнительным, ответственным и покорным. Идеальным для министерства. Тогда… почему она здесь? Из-за денег?
Левшин знал, что родители девушки давно погибли, и ее содержание было графу в тягость. И все же… Николай Георгиевич только сейчас позволил себе разглядеть: несмотря на побочную ветвь высокого рода, его любовница явно знала себе цену и на простую связь вряд ли была бы согласна. Значит, цесаревич прав: это расставание — вовремя, потому как совсем скоро у нее бы возникли совершенно другие желания, связанные с браком, и тогда бы ему уже не отвертеться.
— Маша… — маркиз заглянул в распахнутые карие глаза, — мне хочется, чтобы ты узнала об этом первой. От меня, а не из «Императорского советника». В скором времени я женюсь.
Кукольное личико собеседницы вытянулось от удивления, тут же озарившись пониманием:
— Значит, она. Та, которую ты привел в министерство среди ночи. Ершова?
Не дав ответа, Николай Георгиевич постарался объяснить:
— Мы бы все равно не смогли пожениться, и тебе это хорошо известно. Я не планировал брак…
— Так что же изменилось?
— Здесь другое… — Маркиз на миг замолчал, раздумывая, как лучше закончить слишком затянувшееся свидание. — Ты должна знать лишь, что эта наша встреча — последняя. На твое имя в главном банке империи открыт внушительный счет, денег хватит на долгое время. Ты сможешь оставить за собой должность в министерстве или уехать из Старороссии — все, что пожелаешь. Поверь, выбор у тебя огромен. Я бы предпочел университет в Болонье… Италийцы — люди свободных нравов, там проще будет начать новую жизнь.
Лицо Марии исказилось печалью, а глаза гневно блеснули. У паси ее бог закатить истерику, ведь уже через час его ожидают в родовом доме Соколовых, а ему еще надо успеть домой, чтобы переодеться в парадную форму, как того требовали традиции.