— Но по истечении указанного срока вам придется отвечать за расторжение соглашения о высокородном союзе!
Огненный маг позволил себе осторожную улыбку:
— Не беспокойтесь обо мне, дорогая графиня, я справлюсь. — Николай Георгиевич горько усмехнулся. — Урегулирование важных дел — то, что удается мне на самом высоком уровне.
Предложение его сиятельства казалось весьма щедрым, и все же…
— Я больше не верю вам, маркиз! Вы снова обманете меня, коварно использовав для одному вам известных целей!
Господин Левшин на миг дрогнул, как если бы я дала ему пощечину, и мне внезапно стало совестно за произнесенные слова. Ощутив, что на этот раз задела маркиза слишком сильно, я виновато опустила глаза, едва поверив в то, что услышала:
— У меня, конечно, нет сердца, госпожа Ершова, но все же понятие чести для моего рода по-прежнему свято. Я клянусь вам кровью Левшиных! Вы готовы принять вызов?
Все внутри меня ликовало от такой близкой победы, но тем не менее я решила уточнить:
— Наверняка у вас есть ответное требование. Вряд ли моя свобода стоит всего лишь жалкой недели едва устраивающего вас брака…
Огненный маг улыбнулся, впервые за прошедшее время — без издевки или сарказма:
— А вы и вправду умны, графиня. — Улыбка стала чуть шире. — Условие есть, и даже два. — Короткая пауза, словно бы министр решался, стоит ли говорить: — Первое — вы обещаете приложить все усилия, чтобы стать мне хорошей женой… Погодите, не отказывайтесь!
Набрав в легкие побольше воздуха, он уверенно закончил:
— И второе — вы должны будете помочь мне раскрыть заговор против короны.
Наступила моя очередь удивляться:
— Заговор?! Я?!
— Вы, моя дорогая графиня, — подтвердил маг. — Потому как тот, кто продумал обстоятельства измены, не включил вас, юную воспитанницу девичьего пансиона, в общий расклад. А ваш отец не зря беспокоился о вашей сохранности, стараясь уберечь от попыток воспользоваться редчайшим даром среди высоких родов.
— И все же я не понимаю…
Господин Левшин на миг замер, а потом очень серьезно пояснил:
— Знаете, Ольга, боюсь, у всей Староросской империи осталась лишь одна неделя. — Маркиз отстранился, мгновенно позволив ощутить волну ночной прохлады.
Поежившись, я проследила, как он неторопливо подошел к окну. В серебристом сиянии растущей луны его профиль был исполнен небывалой силы, но я кожей ощущала: Николай Георгиевич смертельно устал. Словно в подтверждение моих мыслей, он с сожалением произнес:
— Я помогу вам разбудить то, что так давно спало, и это станет для изменников…
— Приманкой!
— Вы правы — приманкой. Но я обещаю: с вами ничего не случится. Ни сейчас, ни тогда, когда — или если — вы исчезнете. Я беру на себя полную ответственность за вашу безопасность.