Время и зима вытравили запах из этого холодильника для стервятников. Он обошел все место, помня о птицах, кружащих вверху. «Около пятидесяти трупов, — прикинул он. — Возможно, все жители деревни».
Крис вернулся к дому, который они выбрали для ночлега, и рассказал Дохерти о находке. КГ на секунду прикрыл глаза, затем посмотрел в землю.
— Давно это случилось? — спросил он.
— Трудно сказать. По крайней мере несколько недель назад. А может быть, и месяцев.
Двадцать минут спустя все члены группы оцепенело таращились на место резни. Не было времени разбирать останки для похорон. «Если время скорби вообще проходит, — подумал Дохерти, — то для тех, кто пострадал здесь, оно уже прошло».
По грунтовой дороге они двинулись из деревни в девственную чистоту леса. Утреннее солнце, пробиваясь сквозь ветви высоких сосен, искрилось на чистом снегу, покрывающем открытые пространства между деревьями, и у Дамы, вновь идущего впереди, создавалось впечатление, что он входит в огромный храм. Образы сожженной мечети в деревне, женщин в автобусе, вылетающего из окна снайпера проходили перед его мысленным взором и поглощались красотой леса, как накатывающими небесными звуками реквиема.
Идущий в десяти ярдах Дохерти никак не мог избавиться от потрясения. «Это же Европа», — говорил он сам себе. И дом, в котором они останавливались, был европейским домом, связанным электричеством, радио, телевизором и автомобилями с остальным континентом. Там стоял проигрыватель, а рядом — набор пластинок с записями — от Рахманинова до Элтона Джона. И эта семья, которая слушала «Крокодил-рок», вероятно, оказалась среди тех, кто попал в какое-то временное искривление, вернувшись в те времена, когда людей сгоняли в мечети и сжигали заживо.
«Почему? — спрашивал он сам себя. — Что происходит в этой стране? Неужели проживающие здесь люди так отличаются от людей остального мира? Или, может быть, здесь просто такое место, где треснувшая поверхность выпустила вверх всю скопившуюся внизу гниль?».
Впервые в своей жизни Дохерти ощутил дружеское чувство к умершему отцу. Старик частенько говаривал, что люди все больше и больше получают того, чего хотят, но все меньше и меньше того, что действительно надобно. А поскольку они все больше получают желаемого, они никак не могут понять, почему же они несчастливы. И потому злятся. И такой мир старику не нравился.
Хотел бы Дохерти ощутить злость, но почему-то ощущал чувство, близкое к отчаянию.
Пройдя несколько миль по лесу, дорога вывела их к возвышенной долине. Они благоразумно подождали несколько минут, осматривая окрестности в поисках врага, но в этом пустынном месте никого не было. Они двинулись вдоль зарождающегося ручейка, струящегося между широкими заснеженными, поросшими елями склонами.