Хаджриджа находилась уже футах в двадцати от подножия, когда снизу послышался голос.
— Продолжайте спускаться, но руки держите подальше от оружия, — предложили на сербскохорватском.
Крис быстро перевел приказ, да и в любом случае никто бы из них не рискнул открыть огонь по предполагаемым друзьям, которых, правда, они еще и не видели.
— Если бы не женщины, вы бы уже были мертвы, — жизнерадостно проговорил тот же голос.
Только когда они закончили спуск, из-за нависающего валуна вышли трое мужчин. Каждый держал на изготовку автомат Калашникова.
— Юсуф! — сказала Хаджриджа, разглядев лицо мужчины постарше. — Можешь опустить оружие.
Мужчина ошеломленно всматривался в нее с минуту, а затем наконец узнал.
— Хаджриджа Меджра? Я тебя в этой экипировке и не разглядел. Да откуда же ты взялась?
— Из Сараева. А Нену ты знаешь.
Глаза Юсуфа еще больше расширились.
— Еще бы, конечно! А командир знает, что вы здесь?
— Мои дети, — спросила Нена, перепуганная до смерти, — они... с ними все в порядке?
— Да-да, насколько я знаю. У моего парня была ветрянка, но...
От облегчения Нена чуть не потеряла сознание.
— Где Рив? — спросила Хаджриджа.
— В штабе, я полагаю.
— А где штаб-то? — терпеливо спросила Хаджриджа.
— А сначала скажи мне, кто эти люди, — заупрямился тот.
— Англичане. Друзья Рива.
Лицо Юсуфа осветилось радостью.
— Прекрасные новости, — сказал он. — А он знает, что вы должны были прибыть?
— Нет, но если ты отведешь нас к нему...
Нена Рив широким шагом целеустремленно шла по городу, в котором она выросла, к дому на холме, где она родилась. С наступлением сумерек туман густел, но, насколько она могла рассмотреть, город практически не изменился. Война не оставила тут никаких шрамов, по улицам гуляли люди, а двое оказались знакомыми. Но она торопливо прошла мимо — меньше всего сейчас хотелось ей останавливаться и вступать в разговоры и объяснения.
В родительском доме огни не горели, но сам по себе дом выглядел как обычно. Она толчком растворила парадную дверь и ощутила на лице тепло обитаемого дома. На задах, в кухне, звучали голоса, детские голоса.
Она секунду постояла перед дверью гостиной, собираясь с духом, затем тронула ручку и шагнула через порог. В свете одинокой керосиновой лампы к двери повернулись четыре лица — отца, матери, сына и дочери. На мгновение повисла тишина, а затем дети хором закричали:
— Мама!
В другом конце города в задней комнате гостиницы «Юность», превращенной в штаб-квартиру милиции Завика, Джон Рив и два его приятеля-офицера сосредоточенно изучали карту.
— Привет, Рив, — донесся от дверей знакомый шотландский выговор.