— Когда мы едем? — спросил он.
— Так ведь ты же босс, — сказал Клинок.
«Ночью или днем?» — задумался Дохерти.
Ему уже смертельно надоела тьма.
— Завтра на рассвете, — решил он.
Вечером Дохерти навестил Нену в доме ее родителей. Она забежала сюда, чтобы урвать несколько часов сна, и выглядела теперь более похожей на ту женщину, которую он знал не один год и готовую даже рассмеяться. Неудивительно, что дети не отходили от своей матери, не давая возможности двум взрослым серьезно поговорить.
Но все-таки одну вещь Дохерти должен был сказать.
— Если ты решишься отправить детей отсюда, а сама не сможешь или не захочешь уезжать, — сказал он, — мы будем рады присмотреть за ними.
— Я даже помыслить не могу, как еще раз с ними расстаться, — сказала она, — но все равно спасибо тебе.
— Что же касается Рива, — сказал Дохерти, — ты ведь его знаешь лучше, чем я...
—Я думаю, что мы его знаем с разных сторон.
— Угу, может быть. Но я знаю, что он скучает по тебе, и это он мне сам сказал. Я хочу сказать... — Он пожал плечами. — Просто мне хотелось поделиться с тобой этой мыслью.
Она искренне улыбнулась ему.
— Посмотрим, — сказала она, и в этот момент ее сынишка протиснулся между ними и о чем-то затрещал без умолку.
Час спустя Дохерти и Рив, сидя в кафе «Рене», пили за здоровье друг друга.
— Разве Лондон не упомянул обо мне? — поинтересовался Рив.
— О, еще как упомянул. «Необходимо прихватить и Друга». Друг — это ты.
— А как, по их мнению, ты должен сделать это? Связать меня и принести, закинув на плечо?
— Да Бог их знает. Кого это волнует?
— И что ты собираешься им сказать?
Дохерти фыркнул.
— Что ты здесь нужнее, чем где бы то ни было. И что они могут пойти к такой-то матери.
Рив усмехнулся.
— Знаешь, вот уж не думал, что с возрастом ты начнешь проявлять неуважение к субординации. А ты, смотри-ка, управился и с этим. — Он поднял бокал. — За вашу поездку.
Солнце еще скрывалось за холмами, город глубоко спал, когда конвой начал пробираться по улицам Завика к дороге, бегущей по долине на запад. Впереди на «рено-пять» с тремя своими людьми ехал Рив, за ним на бронемашине Дохерти и Дама, а замыкал колонну грузовик. Вел его Клинок, а находящиеся в кузове Крис и Хаджриджа выполняли функции медсестер и отстреливающихся.
За прошедшие двадцать четыре часа число пассажиров уменьшилось. Старушка ночью померла, а, судя по состоянию ее мужа, он тоже собирался вслед за ней. Понадобилась вся сила убеждения Нены, чтобы он оказался в грузовике.
Один из детей тоже умер, еще двух забрали родители, не имевшие сил примириться с мыслью, что их дети исчезнут где-то за пределами долины. Из оставшихся шестерых четверо оказались сиротами после одного из сербских обстрелов, а еще двое были выходцами из больших семейств.