Клинок отправился посмотреть, оставив остальных сасовцев на дороге.
— Какие будут предложения? — спросил Дохерти.
— В бронемашине все не поместимся? — спросил Крис.
— Нет, если только ты не собираешься идти на рекорд по количеству размещения людей в бронемашине. Можно хотя бы всех пациентов туда запихать, но им будет так неудобно, что они и шести миль не выдержат. А нам придется сидеть сверху.
— Мы можем проехать на бронемашине и поискать другой автомобиль, — предложил Дама.
— Как далеко мы от автострады? — спросил Крис.
— Последний раз, когда я смотрел, было около девяти миль, — сказал Дохерти, вынимая из кармана и разворачивая карту. — Да, где-то вот здесь мы находимся — от семи до девяти миль.
— Босс, я думаю, кому-то надо прогуляться пешочком, — сказал Крис. — Температура резко падает. Я и так переживал, не замерзнем ли мы в кузове грузовика, а тут еще этот ветер... Я думаю, детишки должны перебраться в бронемашину, где сравнительно теплее.
Дохерти подул на ладони и прижал их к носу.
— О’кей, — сказал он наконец. — Лучшего и я ничего не могу придумать. А вы? — спросил он Клинка и Хаджриджу, только что подошедших к ним.
У них тоже не было лучших соображений, и в течение последующих пятнадцати минут Хаджриджа и четыре сасовца перенесли раненых из одного автомобиля в другой. При этом Крис принимал детишек внутри бронемашины и для каждого находил утешительное слово. Старик, увидав, как там тесно, решительно отказался переходить в бронемашину. От Хаджриджи потребовались почти нечеловеческие усилия, чтобы устроить его хотя бы в кабине грузовика, выбитые стекла которой плохо спасали от холода.
— Значит, так, ждете здесь три часа, ну, плюс еще двадцать минут, а затем возвращаетесь назад, — наказал Дохерти остающимся.
Он и Дама двинулись по дороге, держа дистанцию между собою в десять ярдов и сжимая в руках МР5.
Когда они ушли, Клинок и Хаджриджа заняли позиции каждый в ста ярдах от застывших автомобилей. Они понятия не имели, насколько интенсивное здесь движение, однако же, кто бы ни проехал, он обязательно увидит и грузовик, и бронемашину. Наверное, вообще бы стоило убрать бронемашину с дороги и спрятать за деревьями, но не хотелось тревожить детей излишней тряской.
Крис остался с пациентами, чтобы присматривать за ними, и столкнулся с трудностями. Внутри для него просто не было места, а уходить не хотелось, бросая детей в темноте, пусть и в тепле. Он пошел на компромисс, открыв люк и разговаривая с ними через него.
В основном говорить приходилось ему. Детишки страдали от боли и не могли надолго сосредоточиться. Но что поражало Криса, так это их стойкость. Хотя старшему не было и десяти лет, никто не хныкал и почти никто не плакал. Рассказывая какую-то забавную историю, он видел, как дети через силу улыбаются, словно подбадривая его.