В углу прибора мелькнула короткая вспышка и почти мгновенно исчезла. Клинок навел прибор на эту точку.
«Ничего? Привиделось?»
Нет, вот еще одна вспышка, только на этот раз слабее, гораздо слабее предыдущей. «Человек затянулся сигаретой, — понял Клинок. — А первая, более яркая вспышка, означала огонек зажигалки».
— Хаджриджа, — тихо позвал он, наслаждаясь звучанием ее имени. Передавая ей прибор, сказал: — Четвертое здание слева, второй этаж сверху, второе окно слева.
Хаджриджа навела прибор.
— Не разгляжу... А, вот он, ублюдок. — Она послала Клинку ослепительную в полумраке улыбку и поднялась, чтобы сообщить остальным.
Через две минуты они были готовы выступить. Впереди пошел Хаджич, за ним Дохерти. Сасовцы были вооружены автоматами МР5 фирмы «Хеклер и Кох» с глушителями и 9-миллиметровыми браунингами «хай пауэрс», полуавтоматическими. У каждого боснийца был автомат Калашникова и чешский автоматический пистолет, а у Абдулагу за спиной висела снайперская винтовка Драгунова. Четверо сасовцев надели очки ночного видения американского производства, в то время как Хаджич щеголял более неуклюжим советским вариантом прибора.
Они гуськом спустились по ступенькам, шаги их эхом отдавались в пустующем здании. Когда они вышли в ночь, впереди пролетела серия трассирующих пуль, пущенных красной дугой в небо, ярких, как вспышки через очки ночного видения.
Шел снег, метались хлопья и при падении не таяли. Боснийский командир вел их быстрым шагом по длинной улице, спускающейся к неслышным водам реки Миляжки. Не доходя ярдов пятидесяти до берега, они повернули направо, прошли несколько ярдов по территории заброшенной фабрики и пролезли в два старых лаза сквозь высокую двойную ограду из колючей проволоки. Дохерти понял, что подразделение часто пользовалось этим путем. Это заставило его слегка понервничать.
Они прошли коротким переулком между домами, некоторые из них были разрушены снарядами. Непохоже было, чтобы здесь кто-то обитал. Худющий кот метнулся по улице, сверкнув ярко-зелеными глазами, и скрылся в пространстве между двумя высотными зданиями. Ближайшая из башен теперь находилась на расстоянии не более трехсот ярдов, возвышаясь над открытым пространством земли, медленно уходящей вверх в конце улицы. Дохерти подумал, что эту землю некогда отдавали участками в аренду, но теперь из-под тонкого слоя снега торчали лишь сорняки да обломки палок.
— Это сербская территория, — сообщил Хаджич Дохерти, указывая вперед. — И я жил тут, — горько добавил он, — среди своих друзей-сербов.