Петька проснулся очень рано. Он всегда просыпался около пяти, пил сок или компот и снова засыпал, до без четверти семь. Поили его мама или папа. Или даже тетя Галя… Это она варила компот из черных ягод и запускала туда «лимонные кораблики».
Ни сока, ни компота не было. Мамы тоже. Он испугался — помнил, что вечером она плакала и была невеселой. Ноги сами спружинили на пол, шагнули из спальни. Очень хотелось захныкать, щипало в носу и в глазах, но он помнил: мальчики не плачут, им положено терпеть. Длинный коридор, застланный пушистым ароматным ковром, подсвечивался снизу маленькими ночниками, размещенными вдоль плинтуса. Шаг за шагом Петя Зернов двигался от их с мамой комнаты к другой, откуда доносились неясные звуки, похожие на работу стиральной машины, когда она отжимает белье. Вот и дверь, закрыта неплотно, и «машина» работает там. Мальчик заглянул — он видел только спину дяди Вани и кусок маминой ноги. Что-то они делали вместе, и видеть попу такого старого дедушки было стыдно. Даже Пете. Он подумал, что мама, наверно, видит только лицо. Хоть бы она не догадалась, что гость забыл надеть штаны! Петя как завороженный наблюдал, как спина и задница чужого дяди ускоряют темп движения, а мамина босая ступня все сильнее упирается в простыню. Потом гость притих, прикрылся простыней, лег на живот. Его рука обхватывала мамину шею, и было заметно, что под простыней он положил свою ногу на мамины. Так делал папа — Петя помнил. Двигаясь глазами от нижнего края супружеского ложа к верхнему, мальчишка увидел мамино лицо. Он пытался встретиться с ней глазами, шептал, звал. Глаза были пусты — она его не замечала. Откуда мог маленький, несчастный Петька знать, что количество физических, психических и медикаментозных воздействий на его бедную маму просто зашкалило. И с ней случилось то, что доктора называют биполярным аффективным расстройством, бабки на скамеечках — психозом, аспиранты — глубочайшей депрессией. Она слышала сына, понимала, что то, что он видит, опасно для детской психики. Не было никаких препятствий, чтобы встать, одеться, собрать ребенка и уйти прямо сейчас. В другую комнату, в сад, на вокзал, в отделение милиции. Но она уже не могла ничего этого… Сын решил, что мама разлюбила его.
Решение пришло само собой — Петя помчался к себе, надел спортивный костюмчик прямо поверх пижамы, запихал в рюкзак курточку и тапки, обул кроссовки. Подумав, забросил поверх несколько горстей нового «Лего». В боковые карманы распихал яблоки и бананы, которые нашлись в вазочке. Уже с рюкзаком на спине он снова вошел в комнату, где оставалась мама. Дядя Ваня спал — он уже убрал с мамы ногу, но рука оставалась, словно надежный замок. Мама не шевелилась. Глаза ее пусто смотрели в никуда. Петька дотронулся до ее плеча, легонько потряс — она не отреагировала. Тогда маленький мальчик смело подошел к креслу, на котором валялась смятая одежда, открыл лежащее на виду портмоне и вынул все имеющиеся деньги. Их было не очень много — Петька разбирался в купюрах. Карточки брать не стал — мама научила его, что без специального кода деньги с них снять невозможно. Он собрался к тете Гале в Москву. План был. И дома и в саду учили: потерялся — ищи милиционера, называй имя, фамилию, адрес. И жди — за тобой придет кто-то из знакомых взрослых.