«Началась сосудистая дистония на нервной почве, — отметила медсестра про себя. — Процесс выздоровления после операции на лице будет осложнен сопутствующим заболеванием. Надо сказать Зернову и, пока дело не зашло далеко, покапать общеукрепляющее внутривенно. Ребенку-дошкольнику необходимо движение: бег, игры, прогулки, физкультура. А этот сидит, как плесень на пне, и тоскует о несбыточном. Завтра же, после беседы со Светланой Волошко, она лично сбросит мальчишку с кресла и заставит пройтись по дорожкам. Если хозяйка примет их условия и повысит зарплату. Если нет — пусть чахнет зерновский пасынок. День-другой — и у него начнется мышечная дистрофия».
* * *
Маленький Петя очнулся не в привычном кресле-каталке под тенистым дворовым кустом, а в пахнущей лекарством, хрустящей крахмалом постели. На нем была длинная девчачья ночнушка, на полу стояли мягкие пушистые тапки. Комната была не заперта. Мальчик поднялся, вставил ноги в тапочки, вышел в коридор. Из соседнего помещения слышались голоса папы и тети Марины, лязг металла и тихое жужжание вентилятора. Петя толкнул ладошкой белую дверь и оказался в большом зале. Под потолком сияли огромные продолговатые лампы, вдоль стены блестели никелированные умывальники, по углам стояли шкафчики и столики, полные знакомых вещей. Малыш узнал многие из них — такие папа часто приносил домой. Показывал ему, даже давал потрогать. Объяснял, что ими лечат людей. Врачи специально учатся работать всеми этими ножницами, пилочками, лопаточками. Они умеют сшивать кожу специальными кривыми иголками или скреплять особыми медицинскими скобками. Больные места густо мажут йодом. Если сильно щиплет — можно ойкать, только тихонечко… Петя ясно вспомнил, как папа показывал ему свои врачебные инструменты, объяснял, что доктора нарочно больно не делают.
Сейчас папа и тетя Марина стояли рядом около стола в самом центре комнаты и работали вместе. Сначала мальчик испугался, что увидит нечто напоминающее поступок мамы и дяди Вано. Тогда ему очень не понравилась встреча со взрослыми. Но нет, эти двое были полностью одеты — одни глаза видны из-под повязок. Руки в перчатках, ноги в матерчатых сапогах. Тихо переговариваясь, они подавали друг дружке необычные медицинские штуковины. На рукавах и фартуках у обоих была кровь.
Петя крови не боялся, без нее, как объяснял папа, не вылечишь. Значит, они с тетей Мариной кого-то лечат. Он подошел ближе. Его заметили.
— Сынок? Проснулся? — папин голос был слегка приглушен медицинской маской. — Иди к себе, мы с Мариной скоро закончим и навестим тебя. А пока приляг, помечтай…