— Это из белок? — полюбопытствовал Макс.
— Из норок, они круче белок, — только и ответила девочка.
* * *
Пока Андрей Подберезский хмурился и улыбался, вспоминая юную медсестричку и ее мертвую хватку, сама Мариночка, запершись в кабинке женского туалета, набирала номер, отмеченный в ее мобильнике не именем, а тремя розовыми сердечками.
— Кажется, ты был прав, милый. Пришли по твою душу — мужик, молодой, здоровенный, туповатый. Да, конечно. Все, как ты учил… Познакомилась, пококетничала, обещала созвониться… Узнать, кто его прислал? Обязательно… А если он начнет приставать? Ни за что!!! Ну хорошо, попробую…
Девочка шмыгнула носом, спрятала телефон в карманчик халата. Доктор Семушкина все равно сделает замечание за долгое отсутствие, поэтому сейчас она спокойно поднимется на восьмой этаж, выкурит на балконе сигарету, обдумает, хочется ли ей ложиться в постель с новым знакомым…
Доктор Зернов «завербовал» молоденькую практикантку еще в прошлом году. Не то чтобы он сразу увидел в ней родственную душу. Сначала его привлекли халат на почти неодетом теле и нарочно недозастегнутые пуговки. Добыча была не просто легкой, а очень легкой. Хотя, когда Мариша вошла в роль, оказалось, что добыча — он. По крайней мере, именно так будущая медсестра видела ситуацию и откровенно об этом заявляла. Задирая хрустящий от крахмала халатик, царапая бархатную спинку своей ученицы о шершавую стену сестринской, Кирилл думать не думал, что будет доверять случайной практикантке особые секреты. Это вышло как-то само собой. Марина внимательно контролировала все его шаги. Она без стеснения звонила тогда, когда ей это было удобно, приходила в Аленину школу поглазеть на жену любовника. Ей было любопытно увидеть Петьку, и она запросто явилась в его детский сад, представившись студенткой педагогического колледжа. Провела три дня в группе, изображая сбор материала для дипломной работы. И никто не спросил у нее никаких документов. Честно говоря, она этого и не опасалась. Аферы, приключения, очковтирательство были частью ее натуры, причем самой главной, любимой, почитаемой и всячески развиваемой. Она врала и прикидывалась почти перед всеми. «Сменить кожу» ей было так же просто, как переодеть колготки. Целые слои личностных качеств гнездились в ее симпатичной голове. Для Семушкиной она была наивной и простоватой медсестричкой, для Подберезского — сексуальной штучкой без особых комплексов, Кирилл Зернов нашел в ней заботливую и цепкую самочку, собственницу и ревнивицу. Еще были родители, не замечающие в дочке никого, кроме старательной, неиспорченной отличницы. Соседские девчонки дружно ненавидели бессердечную похотливую стерву, использующую любого симпатичного паренька для личных надобностей.