— А знаешь ли ты вообще, что такое правда? — вопросил он ни с того ни с сего. Выдержал паузу и отлил в бронзе: — Правда — это враньё, в которое поверили.
— Кто?
— Все.
— То есть ты имеешь в виду… Погоди! Ты ещё кому-нибудь рассказывал об этих пяти сотках?
Задумался.
— Что-то не припомню… Кажется, только тебе… А, нет! Кому-то ещё… Вот про санкции — точно никому…
— Какие санкции? Против России?
Поморщился.
— Да нет… Россия — что Россия? Так, отдельно взятая страна… Про межпланетные санкции против Земли. Ну там глобальное потепление, вулканическая активность, озоновые дыры… Астероид вон навести грозятся…
— Петя! Опомнись! Кто грозится?
— Ну натурально инопланетяне! Думаешь, почему кругом летающие тарелки вьются? Нарушения отслеживают…
— Чьи? — злобно спросил я.
— Наши.
— И чего хотят? — Ещё секунда — и я бы его придушил.
— Да идиоты! Хотят, чтобы мы жили по-человечески… — Встрепенулся, ухватил за локоть. — Вот об этом, кстати, никому ни слова! Вообще забудь! Государственная тайна… Знаешь, сколько народу уже траванули за разглашение? И у нас, и на Западе…
— Трава… — Я высвободил локоть рывком. — Кончай свистеть! Кто траванул?
— Кто-кто… Спецслужбы!
Потрясающий человек! На расстрел будут вести — наверняка что-нибудь отколет по дороге. И главное, какую бы он дурь ни порол, невольно веришь, невольно попадаешь под обаяние идиотизма…
Однако, следует сказать, на этот раз мой друг заметно переигрывал. Чувствовалось, Петеньке и самому не по себе. Врал из последних сил, нёс хрен знает что, марку держал.
— Пошли отсюда! — потребовал я. — Опасно здесь торчать…
— Полагаешь, в другом месте торчать безопаснее? — ворчливо усомнился он и всё-таки двинулся за мной к подземному переходу.
По выщербленным ступеням мы сошли в полутёмный бетонный коридор квадратного сечения, и что-то одолело меня некое недоброе предчувствие. Было сыровато, пусто и гулко. Опять-таки ни единого прохожего, кроме нас. Щёлкало эхо шагов.
А Петя воскресал на глазах, с каждым звонко отдающимся шагом становясь всё раскованней и раскованней.
— Так-то вот, Глебушка, — вещал он, развивая очередную свою залепуху. — Мы-то думаем: торнадо, цунами… Явления природы, стихийные бедствия… Всё-то от нас таят, ни о чём-то не сообщают…
— Может, вернёмся к пяти соткам? — не выдержав, пресёк я его разглагольствования.
— А я тебя предупреждал! — с готовностью подхватил он. — Держись от меня подальше! Видал, какая каша заваривается?..
— Хочешь сказать, всё это из-за нас?
— А я тебе врал когда-нибудь?..
Мы дошли до конца туннеля, свернули под прямым углом к лестнице и чуть не вписались в неподвижно стоящую человеческую фигуру. Подняли глаза, хотели отшатнуться — и не смогли. Окоченели. Широченные плечищи. Равнодушная харя. На правой щеке свежая царапина, рукав разорван. Невыразительные и словно бы слегка притуплённые зенки, полчаса назад уже пялившиеся на нас из рук капитана Тахтамирова.