Гас сохранил выцветшие воспоминания об отце и матери, которые его любили, о младшей сестренке, которая обожала его с того времени, когда научилась говорить. Он старался вспоминать их всякий раз, когда оказывался в плохом месте.
Что есть у Джейн? Воспоминания о том, как ее били и держали в грязной тюремной камере в Сирии?
Он крепче обнял ее, притягивая к себе. Положил щеку на ее шелковистые черные волосы, вдохнул аромат ее кожи. Когда он впервые увидел ее, его поразила ее красота. Изящные руки, длинные стройные ноги и волосы цвета воронова крыла привлекли его внимание еще до того, как он понял, что она следит за Чарли. Эта внешне хрупкая женщина рассказывала о пережитом ею кошмаре, а Гас спрашивал себя, может ли он ей доверять?
Теперь он думал о ней, о ее жизни и о своей реакции на ее близость, в то время как она лежала в его объятиях.
Внутренний голос подсказывал, что так нельзя. И все же Гас никак не мог ее отпустить. Обнимать ее казалось правильным. Ее тело идеально подходило ему: не слишком высокая, не слишком маленькая. Проще говоря, Джейн была такой, как надо.
Должно быть, Гас заснул.
Солнце проникало сквозь его сомкнутые веки, и он приоткрыл глаза. Какое‑то время полежал, греясь в солнечных лучах.
Джейн лежала, положив голову ему на плечо, закинув ногу на его бедро. Теперь он не мог встать, не разбудив ее. Она дышала глубоко и ровно. Никаких признаков отчаяния и кошмаров. Гас не сожалел о том, что спас Джейн от страшных снов. Ее теплое тело прижималось к нему, и их разделяла лишь тонкая ткань ее ночной рубашки.
Лежа на полу, он вдруг почувствовал желание. Чем дольше он обнимал ее, тем больше хотел. Нет, он бы не смог заняться любовью с такой, как она. Она – его задание, его работа, его ответственность. Гасу нужно встать и отойти от нее.
Он стал осторожно выбираться из их импровизированной постели, но, когда высвобождал руку из‑под ее головы, она открыла глаза и посмотрела на него. Между глазами у нее образовалась едва заметная морщинка.
– Кто… что… – Потом она вспомнила и резко села. – Наверное, я заснула. – Она убрала волосы от лица и повернулась к окну, за которым сияло солнце. Широко распахнула глаза. – Уже утро!
Гас улыбнулся и сел, набросив на себя одеяло, чтобы скрыть доказательство его желания.
– Да, ты спала, и уже утро.
Она покачала головой:
– Извини, что воспользовалась тобой. Должно быть, неудобно спать на полу.
– Я бывал в местах похуже.
Она долго смотрела в окно; на шее у нее пульсировала жилка. Наконец она повернулась к нему.
– Спасибо. Не думаю, что я так хорошо спала последние… я даже не знаю, сколько времени.