- Вы капитан милиции?
- Да, вот мой документ, если угодно.
- А кто такой... как вы назвали? Боекинчи Кишик?
- Боскинчи Кийшик Нурулла. Это значит - бандит Косой Нурулла. Его, как и меня, ищут, но сегодня милиции он нужен меньше всего. К счастью граждан, сам Нурулла об этом пока не знает. А вот меня ловят все бывшие сослуживцы, товарищи и друзья.
Таштемир достал удостоверение и положил его на стол.
Тамара Михайловна взяла документ и долго его разглядывала.
- Точно, это вы, - наконец сказала она. - Десять лет в милиции. Немало... И чем же вы насолили обществу?
Она опустилась на стул и устало положила руки на колени.
- Я совершил самое страшное, что только можно придумать. Я вышел из строя. У нас всем положено идти в ногу и туда, куда приказывают. Если творится беззаконие, в нем обязаны участвовать все. Если милиционеру говорят: этого хватай, а того - нет, он должен выполнять, хотя этот человек - честный, а тот - жулик. Все решает приказ, а не здравый смысл, не совесть, не честь.
- Неужели среди вас нет людей, которые готовы этому воспротивиться?
- Почему же нет? Есть, Тамара Михайловна, и немало. Но всех их убедили, что я преступник.
- Как это можно?
- Им показали труп. И сказали, что я убийца.
- И все поверили?
Таштемир скривил бледные губы и дотронулся до забинтованного плеча.
- Я решил: все, баста. Не буду больше покрывать беззаконие и начал борьбу. Да вот... не рассчитал силы. Меня гонят, как зверя на облаве... Да, кстати, вы знаете профессора Холматова?
- Знаю. Он консультант у пас в клинике.
- Если есть сомнения в моей честности, позвоните ему и задайте вопрос: можно ли верить слухам, которые ходят вокруг имени Иргашева. Только это. Не раскрывая, где я и почему возник вопрос. Учтите, я боюсь не за себя. Встав на этот путь, знал, на чтс иду.
Вас же могут... Боюсь даже сказать, Тамара Михайловна, что они могут. В общем, могут сильно обидеть только потому, что вы перевязали мне рану. Им не нужны свидетели.
- Разве не потребуются свидетели, когда вас поймают и начнется следствие?
- Следствия не будет. По их сведениям, я уже давно убит. Я уверен в этом. Им не нужен живой Иргашев, не нужны свидетели, которые могут подтвердить, что он был жив на сегодняшний день.
- Жуть какая-то! Просто не верится.
- Позвоните Холматову, я назову номер телефона.
Она помолчала, о чем-то раздумывая, потом спросила самым будничным голосом:
- Хотите чаю?
Он облизал пересохшие губы:
- Если вас это не затруднит.
- Какой разговор.
- Вы все-таки позвоните профессору. Для спокойствия.