А вот Рита вела себя так, словно ничего особенного не произошло. А он… вместо того, чтобы с облегчением вздохнуть, раздражен. Что за дьявольщина?
Он ждал от нее всевозможных женских ухищрений: намеков, воспоминаний. Но Рита ему не докучала. Джек не мог разобраться, что происходит, и это действовало ему на нервы, выводило из себя. Когда же это случилось – то, что ему не все равно?
Его жизнь шла так, словно ничего вообще не изменилось. Каждое утро с тех пор, как он не разрешил ей ездить самой через весь город в четыре тридцать утра, он вставал и отвозил ее в пекарню. Там она готовила ему кофе со свежими булочками, они вместе завтракали, и во время завтрака Рита без конца с ним разговаривала, рассказывала истории из жизни своей семьи, делилась планами относительно пекарни, не желая мириться с его молчанием. Она требовала его мнения, а когда не соглашалась с ним, то втягивала его в спор. Да он за все четыре месяца пребывания дома столько не говорил.
Каждый вечер она крутилась рядом в доме, готовила ли на кухне пентхауса, или они ужинали едой, заказанной из ресторана. Рита не отпускала его из поля зрения. Она без конца его теребила, и в результате он начинал рассказывать о работе, о вояже «Королевы моря», которая готовится к выходу в плавание. Она совала свой любопытный нос в его отношения с братом, сестрой и отцом. Для нее нет запретных тем. Эта женщина всерьез обосновалась в его жизни, и он не мог не обращать на нее внимания, как бы ни старался.
И каждую ночь, когда она была в гостевой комнате, а он один в огромной пустой кровати, очень старался не думать о ней. Но всю ночь он видел лицо Риты. Он закрывал глаза, чтобы уснуть, а она перед глазами. Подушка до сих пор сохранила ее запах.
Как, черт возьми, человек может поступить правильно, когда все в нем требует, чтобы он поступил наоборот?
– Эй, Джек?
Он прикрыл глаза и вздохнул. Он закрывался у себя дома в кабинете, как только приходил, но это не помогало. Риту не остановить.
– В чем дело?
– Кое‑кто хочет тебя видеть.
Что еще она задумала? Притащила сюда всю его семью? Или ее семью? И теперь все они усядутся в круг и возьмутся за руки? Джек, насупившись, поднялся из‑за письменного стола и вышел в гостиную, готовый к бою.
На диване сидела Рита и улыбалась мужчине напротив. Джек застыл на месте, когда увидел, кто сидит в кресле на колесиках. Кевин. Это он. Грудь стянуло, легкие превратились в выжатый лимон. Он перевел взгляд на Риту. Это она все подстроила? Нет. Конечно нет. Он не сообщал ей фамилию Кевина. Она никак не могла отыскать его и устроить приезд сюда, в пентхаус.