Я кивнул:
– Убеди ее в том, что я справлюсь.
– Я постараюсь. Спасибо тебе, брат.
Я проводил его до двери. Когда машина с родителями Рози скрылась из вида, меня охватил страх.
Мы с Рози остались вдвоем.
Я посмотрел на нее, и в следующий момент ее глаза распахнулись. Когда она вытащила свои крошечные ручки из одеяльца, мое сердце замерло. Затем она улыбнулась мне, и я подумал, что, возможно, я себя накручиваю, и заботиться о маленьком ребенке не так сложно, как мне кажется.
Вдруг личико Рози сморщилось, нижняя губа задрожала, и она заплакала. Я не мог поверить, что такое маленькое существо может издавать такие громкие звуки.
Итак, мой кошмар начался.
Рози плакала, не переставая, уже целый час. Я пытался делать все, чтобы ее успокоить. Я хотел поменять ей подгузник, но он оказался сухим. Я попытался ее накормить, но она отказалась есть. Я показывал ей ее игрушки, но они ее не заинтересовали. У меня разболелась голова, и о том, чтобы заняться работой, не могло быть и речи. Разве я смог бы сосредоточиться на работе, когда от плача Рози дрожат оконные стекла?
Я качал Рози на руках, гадая, что с ней не так. Или, может, младенцы всегда так много плачут? Жаль, что Алекс не проинструктировала меня, что мне делать с орущим ребенком. Разумеется, Рози может плакать по множеству причин, и я их не знаю.
Рот малышки был широко открыт, и я заметил, что ее десны слегка припухли. Тогда до меня дошло, что случилось. Я осторожно пощупал кончиком пальца ее десны, и моя догадка подтвердилась. У нее режутся зубки.
Отлично. Это то, что мне нужно. Почему Кит и Алекс не упомянули, что Рози переживает болезненный для каждого ребенка период? Или, может, я просто не обратил на это внимания? А может, мне просто не повезло и у Рози только сейчас начали резаться зубы.
Положив Рози в кроватку, которую установил в своей спальне, я начал копаться в ее вещах в поисках лекарств. Я нашел обезболивающий гель для десен и несколько резиновых прорезывателей. Когда я помазал десны Рози гелем, она немного успокоилась. Затем я дал ей прорезыватель, и она перестала плакать. Я облегченно вздохнул. От воцарившейся в доме тишины у меня звенело в ушах.
Я посмотрел на часы. Я провел с ней наедине чуть больше часа, но уже чувствовал себя измотанным. К сожалению, о Рози было нельзя сказать того же. Она никак не хотела засыпать, и я устроился с ней на ковре в гостиной и показывал ей яркие игрушки. Она хихикала и хлопала в ладоши. Это было намного лучше, чем слушать ее вопли, но мне хотелось, чтобы она поскорее угомонилась.