Сделав глубокий вдох, я вошел в свою спальню. Индия только что закончила менять Рози подгузник. Она щекотала малышку по животу, и та хихикала, дергая ручками и ножками. Когда Индия подняла на меня глаза и улыбнулась, у меня перехватило дыхание. Внезапно меня охватило такое сильное чувство любви к обеим, что моя подготовленная речь показалась мне нелепой. Разве можно было выразить словами то, что я испытывал?
Положив Рози в кроватку, Индия взяла у меня кружку с кофе, сделала глоток и закрыла глаза. Она выглядела довольной и умиротворенной, и мне было приятно сознавать, что я был тому причиной. Мне хотелось что‑то ей сказать, но я словно язык проглотил.
Открыв глаза, Индия внимательно посмотрела на меня и слегка нахмурилась.
– Что‑то не так? – спросила она.
Это была отличная возможность сказать ей хоть что‑то. Я открыл рот, но не смог произнести ни звука. Ситуация получилась нелепая. Индия вопросительно смотрела на меня, а я стоял напротив с открытым ртом, как идиот.
В конце концов я вздохнул, улыбнулся, покачал головой и пробормотал:
– Все в порядке.
Рабочая неделя проходила спокойно. Во вторник вечером Индия поехала домой. Прежде чем сесть в машину, она дружелюбно помахала мне на прощание. Рози почти всю ночь плакала, но меня это особо не беспокоило, потому что из‑за мыслей об Индии я все равно не смог бы уснуть.
Когда она каждое утро приходила на работу, я ждал, что между нами что‑то произойдет, но ничего для этого не делал. По вечерам я готовил долгие красивые речи, но всякий раз, когда я пытался сказать Индии о своих чувствах, у меня случался приступ немоты. Мы смотрели друг на друга украдкой и обменивались загадочными улыбками, словно нас окружало множество людей, которые не знали, что мы провели вместе ночь. В своих разговорах мы никогда не упоминали о той близости. Мы не целовались и даже не прикасались друг к другу. Мы соблюдали профессиональную дистанцию, и мои надежды на то, что наши рабочие отношения могли перерасти в личные, таяли с каждым днем. Я пытался убедить себя в том, что у нас была всего одна ни к чему не обязывающая ночь страсти, но мое сердце отказывалось это признавать.
За все это время Индия ни разу даже не намекнула на то, что она испытывает ко мне какие‑то чувства. Они мило улыбалась мне, охотно болтала со мной обо всяких пустяках, но ни разу не попыталась со мной заговорить о наших отношениях. Я начал думать, что я что‑то сделал не так. Что, возможно, той ночью Индия не получила такого большого удовольствия, как я думал. В четверг вечером я пришел к выводу, что Индия слишком хороша для меня и что она никогда не будет моей.