Он нежно покусывал мочки ее ушей, целовал шею, плечи, ласкал груди – все это, в соединении с мягким давлением его бедер на низ ее живота именно там, где ей хотелось, возбуждало ее и доводило до экстаза. От наслаждения у нее перехватывало дыхание. Ее возлюбленный был таким милым, так идеально подходил Фионе, но он не принадлежит ей и никогда не будет принадлежать. Она должна помнить об этом. У них может быть только секс.
Она слышала от кого‑то, что беременные женщины могут быть ненасытными, когда дело доходит до секса. Если она все‑таки беременна, то, возможно, поэтому захотела второго раза? Или такая дикая жажда вызвана тем, что с нею Хартли?
Он замер, его тело напряглось и задрожало.
– Фи? Ты со мной?
– Я здесь, – прошептала она. – Не останавливайся.
Протянув руку между их телами, он погладил центр ее желания, и она достигла такого блаженства, что едва не задохнулась. Оба пережили оргазм невероятной силы. Хартли хрипло засмеялся, пытаясь справиться с дрожью в голосе.
– Ты заставляешь мужчину чувствовать себя чертовски великолепно, Фиона. Мы потратили впустую месяцы.
Теперь, когда он насытил ее, она лениво улыбнулась, и в ее улыбке он увидел отпущение его грехов и снисходительность.
– Мы? Не вините меня в этом, мистер Тарлтон. Я была здесь все это время. Это ты пропал без вести.
Его улыбка снова заставила ее загореться страстью.
– Ты можешь наказать меня позже.
Хартли резко вошел в нее и стал двигаться, пока, дрожа и задыхаясь в ее объятиях, не достиг вершины наслаждения. Его тело было горячим и влажным.
Она обняла Хартли, чувствуя, как колотится его сердце, и лениво погладила по затылку, пропуская сквозь пальцы шелковистые волосы.
Он отдышался и поднял голову.
– Черт возьми, женщина. Ты убиваешь меня, – пожаловался он и стал целовать ее медленно и глубоко. Его язык сливался с ее языком. – Я не хочу прощаться. Я хочу тебя, – и подкрепил свое заявление жаркими поцелуями.
Она снова была на грани оргазма. Паника охватила ее. Ведь это должно прекратиться. Теперь ее утренние часы станут тусклыми. Они с Хартли не будут обнимать друг друга, когда взойдет солнце.
– Тебе лучше уйти, – выпалила она, даже не пытаясь смягчить смысл своих слов. – Уже поздно.
А про себя подумала: «Я не могу рисковать, ты останешься до утра, увидишь, как меня тошнит, и догадаешься, в чем дело».