Хартли слушал ее рассказ, и его сердце разрывалось. Пока он жил в настоящем замке, Фиона была окружена государственными чиновниками в казенном учреждении.
– Я не хочу этого слышать! – воскликнул он.
Но Фиона продолжала:
– Когда мне было семнадцать с половиной, мне сказали, что я могу подать заявку на открытие моих документов. А когда мне исполнится восемнадцать, у меня будет выбор – знать или не знать. Мой выбор.
– И что же ты сделала?
– Я заполнила все необходимые бумаги и стала мечтать. Теперь, когда стала взрослой, я была уверена, что мои биологические родители захотят узнать меня. Я не принимала наркотики. Я окончила школу почти в самом лучшем классе. Нет, я не собиралась что‑то просить у них. Я хотела только посмотреть им в глаза и узнать, кто я и откуда. Понять, например, почему у меня аллергия на абрикосы. Кто наградил меня художественными способностями: мать, отец или, может быть, бабушка с дедушкой. Хотела наконец изучить мое семейное древо.
– О, черт возьми! У этой истории не было счастливого конца.
Он понял это еще до того, как она рассказала ему остальное. Фиона провела рукой по волосам и зажмурилась: так ей было больно вспоминать.
– Когда мне исполнилось восемнадцать, я узнала все, что было в моих документах. Подробностей немного. Я родом из небольшого сельского округа на побережье. Повальная нищета. Плохие школы. Большое количество смертей от опиоидов. Моей матери было пятнадцать, когда она родила меня. После родов у нее началось кровотечение, ее не смогли спасти. Она умерла.
– Бог мой, какая трагедия! А твой отец?
– В ту ночь, когда я родилась, он еще был в тюрьме за хранение наркотиков. На следующий день его выпустили, но по дороге в больницу он врезался на своей машине в дерево.
– Потому что он был под кайфом?
– Да.
– Но у тебя были бабушка и дедушка.
– В официальном отчете указаны четыре фамилии. Я узнала, что все умерли. В тот момент у меня уже не было никакого интереса искать двоюродных братьев или тетушек с дядюшками. С меня хватит.
Он подошел к ней и обнял, чувствуя, как мелкая дрожь сотрясает ее тело.
– Мне очень жаль, – сказал он.
Фиона прижалась щекой к его груди.
– Это было ужасно. Мне показались такими глупыми все мои мечты.
– Мечты – это не так уж плохо.
– Нет. Но, несмотря на все, что я узнала, не жалела, что искала ответы. Я решила, что на меня не влияет история моего происхождения. Во мне есть нечто большее.
Я ставлю перед собой цели, следую своим наклонностям. Я примирилась со своим прошлым. Знать – всегда лучше, чем не знать, Хартли. Вот почему ты должен все рассказать Джонатану и Мейзи об их матери.