– Да! – с облегчением воскликнула Скай. – Я бы ни за что не простила себе, если бы…
Леонора сделала шаг навстречу ей. На губах ее снова заиграла улыбка.
– Да, это было бы неприятно. Но Лазаро не поступил бы так со мной. В чем в чем, а в порядочности им не откажешь.
– Вы имеете в виду Лазаро и…
– Габриэля, моего мужа. – Взгляд Леоноры скользнул ниже. – Мои поздравления. Желаю вам всего наилучшего с Лазаро.
Скай положила руку на живот.
– Спасибо. – Помолчав, она вдруг выпалила: – Я только что почувствовала, как он двигается – по‑настоящему.
Показалось ли ей, или Леонора несколько побледнела?
– Простите, – поспешно добавила Скай. – Мне не стоило этого говорить.
Но Леонора улыбнулась:
– Все в порядке. Я и вправду желаю вам с Лазаро всего хорошего.
Она снова повернулась, чтобы уйти, и Скай, рванув за ней, схватила ее за руку:
– Еще раз простите… и тоже примите мои наилучшие пожелания.
Леонора пожала ее руку, и, к удивлению Скай, ее глаза наполнились слезами.
– Спасибо, – ответила она и исчезла в дверях, оставив Скай в растерянности: с одной стороны, ей отчего‑то было очень жаль свою предшественницу, а с другой – она испытывала облегчение оттого, что наконец сделала, что хотела.
И еще ей подумалось, что Леонора очень приятная девушка – возможно, она могла бы стать ее подругой, но этого не произойдет.
Лазаро испытывал все большее раздражение оттого, что не мог найти Скай, и вдруг за спиной раздался возглас:
– Санчес!
Повернувшись, Лазаро посмотрел на брата.
– Торрес, – произнес он холодно.
Габриэль держал в руках бокал и выглядел довольно расслабленным, но Лазаро знал, что это напускное спокойствие. Странно, подумал он, они наполовину братья, одинаково высоки и хороши собой, но такие разные даже во внешности, в цвете волос и кожи. Словно свет и тьма.
– Так что, Санчес, готов к обсуждению своего предложения по рынку? – спросил Габриэль.
– Как и ты, – отозвался Лазаро.
Габриэль приподнял бокал, словно желая сказать тост.
– Что ж, пусть победит сильнейший. Но мы оба знаем, кто это будет.
Лазаро почувствовал, что в нем поднимается волна ярости – и вместе с тем ощущение какой‑то усталости от этого постоянного гнева.
– Может быть, Габриэль, так и будет и, к твоему удивлению, на сей раз и впрямь победит сильнейший – тот, кто хочет принести пользу городу. Тебе стоит унять свою жажду превосходства.
Габриэль сделал шаг к нему.
– А я ведь помню, как впервые увидел тебя. Ты тогда подошел к моему отцу на улице и заявил, что ты его сын. Это твоя любимая тема, Санчес, пора бы уже перестать мусолить прошлое и строить из себя героя‑мученика.