– Согласен. – Джереми поднял кружку с пивом.
– Когда мы навестили тебя в офисе в тот день, ты выглядел счастливым, – заметил Брэнсон. – Она думает, ты притворялся? Манипулировал? А на самом деле?
– Конечно нет. Я хотел, чтобы мы жили вместе, – вскинул голову Джереми. – Но то, что я говорил матери… будто Тори не стоила любви… Мне понятно, почему она разъярилась и уехала.
– Отлично сказано, – салютовал бокалом Коул.
Брэнсон покачал головой:
– Скажи, Джер, когда ты понял, что любишь ее?
За столом воцарилась тишина.
– Послушай, когда я встретил Бекки, то не сразу полюбил ее, – продолжил Брэнсон. – Но я помню один эпизод. Как‑то раз, у меня дома, она посмотрела на меня через плечо и засмеялась. Все, я пропал. Уверен, у тебя тоже был такой момент. Вспомни.
У Джереми перехватило дыхание.
– Мы были на катке. Тори сделала пируэт, повернулась ко мне лицом и взяла за руку. Она казалась такой смешной в нелепой шапочке. У меня в сердце вспыхнула радуга.
– Приятель, вот что я скажу. Ты должен все исправить. У меня не будет второго шанса, потому что Бекки умерла, но Тори жива. Она должна знать о твоих чувствах. Всю оставшуюся жизнь будешь жалеть, если упустишь свой шанс. Тори носит твоего ребенка. Если хочешь вернуть ее и не повторить ошибки отца, ты должен действовать.
– Она не хочет меня видеть…
– Перестань. Сейчас надо забыть о гордости. Возможно, придется просить. Но раз ты любишь ее…
– Люблю. И малыша тоже. Я слышал, как бьется его сердце.
– Тогда борись за нее. Глупость дорого обошлась тебе, а если Тори любит тебя, знай, ты разбил ее сердце.
– Мне больно говорить такое, – вмешался Коул, – но я согласен с Брэном. Мы дружим со школы и видим тебя насквозь. Ты никогда не уподобишься отцу, поэтому перестань вести себя, как он. Каждый раз, возвращаясь в дом родителей, ты… теряешь контроль. Твоя мать как хочет вертит тобой. Ты же взрослый мужик.
– Именно так сказала Тори, – непроизвольно хмыкнул Джереми.
– Короче говоря, перестань хныкать и поезжай к Тори. Скажи ей о своих чувствах. Иногда быть мужчиной не значит проявлять силу, но иметь мужество открыть сердце, – заявил Брэнсон.
– Согласен, но как это сделать?
– Думаю, стоит объясниться и, если надо, умолять о прощении, – высказался Коул.
– Ты прав, семья очень много значит для Тори. Она обожает мать и скучает по отцу – он умер года два назад. А я чувствую себя чудовищем, неспособным на родственные чувства…
– Эй, – остановил его Брэнсон. – Семья больше, чем генетика. Мы узнали это в Меррике.
– Выпьем за дружбу, – подхватил Коул, и они сдвинули бокалы.