Ретт в удивлении приподнял брови, а потом на его губах расцвела улыбка, отчего на душе Тринити стало чуть спокойнее.
– Нет, Тринити, дело вовсе не в этом.
– А в чем?
Она едва не рассмеялась, заметив, как напрягся Ретт – похоже, что он не готов был к этому вопросу. Но она прекрасно научилась читать эмоции людей. Однако прежде, чем они сумели продолжить беседу, дверь офиса открылась и появились Ричард и Патриция, за которыми впорхнула Дженни. Однако Патриция тут же потребовала:
– Оставьте нас.
Если бы Тринити так не переживала, она бы рассмеялась, заметив, с каким негодованием выпрямилась секретарша и какой многозначительный взгляд она бросила на нее – и, только лишь получив от нее кивок, вышла. Что ж, есть еще люди, для которых преданность – не пустой звук и которые были рядом с момента смерти Майкла.
– Что мы можем сделать для вас, Патриция? – обратилась Тринити к тетке, едва дверь за Дженни закрылась. Однако та словно не услышала слов племянницы.
– Ретт, как мило с вашей стороны, что вы присоединились, – произнесла она.
Ретт встал.
– Думаю, тут у меня не было выбора, – отозвался он. – Итак, я повторю вопрос Тринити: чем мы можем вам помочь?
На сей раз заговорил Ричард:
– Я бы поставил вопрос иначе: что у нас есть для вас предложение, от которого вы не захотите отказываться.
Патриция с гадкой ухмылкой посмотрела на Тринити.
– И вы тоже – вы особенно, дорогая.
– О чем вы? – спросила девушка резко – ей не нравился тот тон, с которым говорили супруги Хайатт. Ей показалось, что атмосфера в комнате изменилась – появилась какая‑то тяжесть, как перед грозой, – хотя в щели между жалюзи светило солнце. Внезапно Тринити вспомнила о том, что Ричард и Патриция никогда не появляются в «Хайатт Хайтс», если речь не идет о деловом собрании – и ей стало нехорошо.
– Мы приготовили для тебя сюрприз, моя дорогая, – вкрадчиво произнесла Патриция, но ее взгляд, полный неприкрытой злобы, не оставлял надежд.
– Тогда обратитесь к юристу, – вмешался Ретт.
Ричард приподнял бровь и ответил:
– Я бы на вашем месте был поосторожнее.
Ретт замолчал, но в его глазах светились ярость и ненависть. Несмотря на то что он, по‑видимому, на ее стороне, Тринити чувствовала себя в замешательстве: слишком накалилась обстановка. Она нахмурилась.
– Послушайте, если речь об иске, то Ретт прав: вам следует поговорить с Биллом.
– Не думаю, что это дело суда – по крайней мере, сейчас.
– Почему? – с вызовом спросила Тринити, готовясь к новому удару. – Вы отзываете иск?
– Нет, это сделаешь ты – и без лишних вопросов отдашь нам поместье.