Он нажал кнопку интерфона.
— Лия Григорьевна, пригласите Резника.
Юрисконсульт банка Герман Резник, массивный седовласый мужчина с громовым голосом народного трибуна, появился мгновенно, словно ждал вызова под дверью. Вошел скользящим шагом, остановился у входа.
— Садись, есть дело.
Резник опустился на стул — в кресла он не садился, поскольку потом не мог встать из-за радикулита. Разложил на коленях электронный ноутбук.
— Слушаю.
— Погибли Зайденшнер и Якунин. Надо подготовить текст нашего соболезнования.
— Сделаю.
— Второе. При допросе в военной прокуратуре некий полковник Блинов перемазал грязью моего брата. Что можно сделать?
— Скажите, то, что вылито на Давида Иосифовича, — правда или неправда?
— Герман, дорогой, в этом ли дело? Главное — брошена тень на фамилию. Ты понимаешь?
— Вот скотина! — Резник возмутился со всей искренностью. — Я бы предпочел, чтобы умер не Зайденшнер, а этот полковник.
— Я тоже, но полковник пока жив. Подумай, что надо сделать по юридической линии для восстановления справедливости.
Когда юрист ушел, Бергман долго молчал. Потом спросил:
— А по практической линии что-то можно сделать?
— Трудно, не трудно, но, если надо, сделаем, шеф.
***
Снайпера называли Парикмахер. Невысокий некрасивый мужчина с невыразительным взглядом и серым неприметным лицом, он никогда не был биатлонистом, не принимал участия в стрелковых соревнованиях. Велика ли честь продырявить черный кружок на листе бумаги?
Свой опыт стричь и брить людей на расстоянии Парикмахер приобрел в Афганистане и теперь сохранял форму, стреляя мышей на заброшенном стрельбище саперного полка. Он выходил туда утром с винтовкой-мелкашкой, садился на камень и ждал. Полевые мыши то там, то здесь вылезали из норок. Те, которые появлялись в десятке метров от Парикмахера, получали право на жизнь: слишком близко была цель, и стрелять не имело смысла. Он брал на мушку только то, что с трудом схватывал глаз. Щелкал выстрел, и мышке приходил конец.
Выполнял Парикмахер только модельные стрижки по индивидуальным заказам. К каждой он готовился очень серьезно, неторопливо и потому на срочные заявки не соглашался: поспешишь, можешь и сам порезаться.
Военная прокуратура и отдел контрразведки располагались на тихой улочке неподалеку от железнодорожной товарной станции. Трехэтажное здание из красного кирпича изрядно облупилось — на ремонт, хотя бы и косметический, у военных не было денег.
Вдоль фасада с узорными решетками на окнах стоянка машин запрещалась. Вход в здание выглядел так, словно в доме не было ничего серьезного. Два прапорщика-охранника располагались внутри помещения у входа в вестибюль.