– Как ты умудрилась в детстве не замерзнуть здесь до смерти? – спросил он, обернувшись и обнаружив, что Тори уже забралась под одеяло, прижимая его к подбородку.
Она пожала плечами, и яркое узорчатое одеяло зашевелилось вместе с ней.
– Мы с мамой переехали сюда, когда мне было восемь лет. Думаю, к тому времени я уже миновала стадию нежного возраста.
Слова Тори несказанно удивили Джаспера. Она впервые рассказывала ему о своей жизни до Флэкстоуна.
Вместо того чтобы развить тему и продолжить расспросы о ее прошлом, он скользнул под одеяло рядом с ней, дернув его на себя, чтобы укрыться как следует. Кровать была до смешного узкой и тесной, а одеяло слишком маленьким для двух взрослых людей. Джаспер смущенно поерзал, пытаясь устроиться поудобнее, сохраняя при этом приемлемое расстояние между ними, заставляя себя не думать о том, когда в последний раз он был так близко к Тори Эдвардс. Тогда он был моложе и глупее. Потерянный, неустроенный и нуждающийся в чем‑то или ком‑то надежном и реальном, как, например, Тори.
Она была такой… красивой. Нежная, тающая в его объятиях и от его поцелуев… Стоп. Только этих воспоминаний ему сейчас не хватало. Если она получит хоть малейший намек на это, а его тело было более чем готово намекнуть, тогда он окажется на полу быстрее, чем сходящая лавина, даже если его отец уволит ее за то, что она позволила ему замерзнуть до смерти.
Хотя, конечно, граф этого не сделает. У Джаспера сложилось впечатление, что сейчас Тори и Феликс были больше детьми его отца, чем он сам. Впрочем, ему это все равно.
– О, ради всего святого!
Внезапно Тори выгнулась под одеялом, схватила его за руку и притянула ближе к своей спине. Джаспер изогнулся вокруг ее тела вопросительным знаком и сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться.
– Поверь мне, нет другого способа уснуть вдвоем в этой постели, – глухо пробормотала она, уткнувшись носом в единственную подушку.
– А что, был опыт? – насмешливо поинтересовался он. Джаспер не был уверен, что ему понравилась мысль о Тори в этой постели с другим парнем, даже если они сейчас делят постель исключительно по воле обстоятельств.
– Мне не всегда было восемь, – язвительно заметила она. – Мне было восемнадцать, когда я покинула эти места.
«Почему?» Вопрос бился в голове Джаспера, отчаянно пытаясь вырваться наружу. Но он знал, что Тори никогда не скажет ему, и это только сделает ситуацию еще более неловкой.
Но, может быть, она расскажет ему что‑то другое?
– А что вообще заставило тебя переехать сюда к дяде и тете?
Возможно, ей будет удобнее говорить о тех давних и, вероятно, более счастливых временах.