— Мама, извини, я была на церковном собрании. Надеюсь, все нормально. Перезвони, как получишь сообщение.
Следующие несколько часов она провела в Имоджен Хауз, где теперь служила капелланом, также являясь главным специалистом по связям с церковью в Бевхэмской центральной больнице. Это работа одновременно позволила ей и окунуться в местное сообщество, и вернуться к своим корням в церкви, где она могла полноценно принимать участие в богослужениях и таинствах.
На данном этапе самой важной частью ее работы было знакомство с разными людьми, которые в свою очередь могли бы приветить ее, чему-то научить и дать совет. Это был насыщенный день, конец которого она провела, сидя рядом с мужчиной под сто, намеренным, как он говорил, «пойти за телеграммой». Он выглядел как птичка, даже скорее как неоперившийся птенец — весь целиком из кожи и хрупких косточек, совсем маленький на широкой белой постели — и кожа у него была цвета сальной свечи, но глаза оставались ясными.
— Я дойду дотуда, юная преподобная, — сказал Уидфред Армер, сжимая руку Джейн. — Я задую все свечки, вот увидите.
Джейн сомневалась, что он проживет даже сутки. Он хотел, чтобы она оставалась с ним и слушала, как он, похрипывая, рассказывает одну историю за другой: о своем детстве, о том, как он рыбачил в канале в Лаффертоне и плавал в реке.
Когда она вышла из хосписа, она снова включила мобильный телефон. Он запищал и показал сообщение. «Джейн? — Голос Магды Фитцрой казался странным и каким-то далеким. — Ты там? Джейн?»
Она нажала кнопку вызова. Ответа не последовало, но и автоответчик в этот раз не включился. Она села под дерево, соображая, что ей теперь делать. Из всех соседей ее матери в Хэмпстеде она знала номер только одного, и он на три месяца уехал в Америку. Дом напротив принадлежал какому-то иностранному бизнесмену, который, кажется, там почти никогда не бывал. Полиция? Больницы? Она колебалась, потому что не хотела драматизировать и прибегать к таким мерам, пока еще сама не была уверена, что что-то не так.
Клиника. Этот номер был у нее в телефоне, тогда как все остальные, может быть, валялись где-то среди ее вещей в нераспакованных коробках, все еще лежащих в садовом сарае за домом регента.
Мимо нее на велосипеде с грохотом проехал мальчишка, выделывая трюки на щебенке. Джейн улыбнулась ему. Он не ответил на улыбку, но, когда проехал чуть дальше, обернулся через плечо. Она к такому привыкла. Так она выглядела — девушка в джинсах и с воротничком. Люди все еще удивлялись.
— Клиника Хитсайд.
— Это Джейн Фитцрой. Моя мать, случайно, не рядом?