Нет, подумала она снова.
Слишком много плохих вещей случилось за последние пару лет, слишком силен был страх и невыносимо напряжение; но сейчас, не считая обычного ее беспокойства за брата, все было нормально — все, кроме вечного недовольства и усталости Криса, его желания все поменять, переехать отсюда, испортить… Ее голые ноги стали влажными от росы.
— Ма-а-а-а-ама-а-а. Тилифо-о-о-о-он.
Ханна слишком сильно высунулась из окна на верхнем этаже.
Кэт побежала в дом.
Это утро люди запомнили — из-за серебристо-голубого чистого неба, рано взошедшего солнца и какой-то особой свежести. Все почувствовали себя спокойно и неожиданно умиротворенно — так, что незнакомцы останавливались поболтать друг с другом на улице.
Натали Кумбс тоже его запомнила.
— Я слышу машину Эдди.
— Нет, не слышишь, это машина мистера Хардисти, и спускайся уже, мы опоздаем.
— Я хочу помахать Эдди.
— Ты можешь помахать отсюда.
— Нет, я…
— СПУСКАЙСЯ УЖЕ.
Волосы Киры спутались на лице после сна, и она была босая.
— Черт, Кира, ты что, сама вообще ничего не можешь сделать?… Где твоя расческа, где ботинки?
Но Кира уже ушла в гостиную, чтобы подглядывать в окно и ждать.
Натали насыпала шоколадных хлопьев в миску. У нее было одиннадцать минут — собрать Киру, привести в порядок собственное лицо, собрать вещи, убедиться, что у чертовой морской свинки есть еда и питье, и выйти. О чем она только думала? «Я хочу сохранить этого ребенка»? Серьезно?
— Вот и Эдди, вот и Эдди…
Натали прекрасно знала, что Кире лучше не мешать. Это происходило каждое утро.
— Пока, Эдди… Эдди… — Кира колотила по стеклу.
Кира помахала, когда увидела, что Эдди оборачивается, заперев за собой дверь. Ей помахали в ответ.
— Пока, Кира…
— Могу я сегодня вечером прийти к тебе, Эдди?
Но машина уже завелась, Кира кричала в воздух.
— Не будь такой приставучей.
— Эдди не против.
— Ты меня слышала. Иди ешь свои хлопья.
Но Кира все еще махала, махала и махала, пока машина Эдди не завернула за угол и не исчезла из виду. Но что такого, черт возьми, в Эдди было? Натали часто задавала себе этот вопрос. Но, как бы то ни было, сегодня это может подарить ей полчаса наедине с собой, если Кира все-таки напросится в дом напротив, чтобы помочь полить цветы или съесть батончик «Марс» перед телевизором Эдди.
— Не расплескивай так молоко, Кира, а теперь слушай…
Кира вздохнула.
Для шестилетки у нее был талант к театральным вздохам, как у настоящей дивы, подумала Натали.
Светило солнце. Люди окрикивали друг дружку, усаживаясь в машины.
— Смотри, смотри, — заговорила Кира, дергая Натали за руку. — Посмотри на окно Эдди, там крутится эта радужная штука, смотри, какие красивые цвета!