Спустя шесть лет он по праву стал «перехватчиком», а значит, и лучшим полицейским своего округа…
Разобравшись с двигателем, Макс прислушался к бормотанию рации. Там явно что-то происходило. Макс включился.
— Сержант Рокатински. Что у вас там?
Толстяк Олаф сообщил, что какой-то придурок на «ямахе» пытается составить ему конкуренцию и двигается к дороге Анархии.
— Их туда как магнитом тянет! — негодовал Олаф.
Макс поднял взгляд на указатель, стоящий рядом. «На этой дороге…». Злополучная трасса была печально навестив многочисленными свернутыми шеями и угробленными автомобилями. Почему-то каждый, кто попадал на нее, воображал себя Аланом Простом и давил на газ, будто это педаль клозета в поезде местного сообщения. После чего некоторые попадали в сумму, прикрученную на предупреждении при въезде.
— Помощь нужна? Я недалеко.
— Обойдемся. Сейчас мы его прижмем, и он у меня отучится ездить!
— О'кей.
Макс переключил рацию на прием и стал слушать, вытирая руки от масла. Происходящее в эфире напоминало радиопьесу из жизни пилотов.
2
Толстяк Олаф был чрезвычайно недоволен.
Во-первых, его оторвали от любопытного зрелища любовной игры какой-то веселой парочки, которую он наблюдал в оптический прицел своего дробовика.
Во-вторых, место за рулем успел занять Маленький Франки, а Олаф считал, что Франки как водитель задержался где-то на уровне велосипеда с мотором.
— Мы его не догоним! — раздраженно шумел он.
— Догоним.
— Нет, только не с тобой!.. Жми давай!
— Не ори так, сирену не слышно…
Парень на «ямахе» был явно не первый день на дороге. Он довольно спокойно держал дистанцию, и полицейский «додж» ничего не мог поделать. Пару раз он оглядывался на патруль, а потом подпустил их чуть поближе, вытянул руку и изобразил интернациональный жест «а ну-ка, пососи».
— Ты смотри, что делает! — взорвался Олиф. — Догоню, руки выдерну!
Франки выжимал из старенького «доджа» все, на что тот был способен и даже больше. Стрелка спидометра заползла за сто миль в час. Рев двигателя сливался с воем сирены и свистом ветра.
«Ровно идет, — подумал Олаф. — Уверенно… Мерзавец!» А мотоциклист, как будто смеясь над ними, то подпускал их почти вплотную, то вновь отрывался футов на сто вперед. Он не просто уходил от преследования, он играл с полицейским патрулем, причем играл в поддавки.
Олаф готов был лопнуть от досады.
— Что это за тип? Ты его знаешь?
— Нет.
Олаф и Франки переглянулись. Не первый год служа в полиции и зная практически всех лихачей в радиусе ста миль от Кэтрин-Спрингса, они не могли определить этого. Сзади на черной кожаной куртке мотоциклиста блестел большой серебряный паук, но этот опознавательный знак им ни о чем не говорил. Какого черта он тут делает?!