— Это какие? — ревниво спросила Зинка.
— Вертихвостки! — засмеялся Миша. — У меня их знаешь сколько было!?
— Неинтересно! — отрезала Зинка. — Дальше рассказывай.
— Ну что… Сначала слёг мой отец — перенёс инсульт. Ольга от нас не вылезла — днём и ночью матери помогала. Отца похоронили, и мать заболела… Они у меня умерли друг за другом, через год. Ольга всегда была рядом. Если бы не она, мама и года не протянула бы. Ну, так получилось, что мама нас и благословила. Говорит: «Сынок, один ты на этом свете остаёшься, и лучше Оленьки за тобой никто не присмотрит, никто не позаботится». Вот за месяц до маминой смерти мы и поженились. Когда маму похоронили, я и пил, и гулял просто как сволочь конченая. Видно, в тот период Олька к сектантам и прибилась. Знаешь, жили как чужие, я ей даже никогда не докладывал, куда пошёл и когда вернусь. А она и не спрашивала, не ругалась. Всё книжки какие-то читала, пела тихонько. Но у меня претензий не было: дома — чистота-порядок, в холодильнике всегда еда.
Роды у неё начались на полтора месяца раньше срока. Я, как назло, в командировке был. Пока тёща с тестем протрезвели, пока что к чему разобрались да мне позвонили, три дня прошло. Да только у меня вернуться не сразу получилось. В общем, когда я приехал, она уже не в роддоме была, а в клинике какой-то.
Дочка родилась слабенькая и маловесная совсем. Ладно, думаю. Вы>́ ходим нашу Наденьку. Мы с женой сразу решили, что, если девочку родим, Наденькой назовём, в честь моей мамы. А тут Ольга давай чудить. Плачет, трясётся… Нет, говорит, это не Наденька, это Диана! Да так упёрлась, что не переубедить. Почему Диана? Зачем Диана?.. Обиделся я тогда, но отступил. С этого наш разлад и начался… Только Ольге всё нипочём, она словно меня разлюбила, все мысли о ребёнке или о секте… А однажды предложила поговорить. Разговор весь, собственно, сводился к тому, чтобы я их с дочкой оставил и ступал себе с богом строить свою жизнь. Потом эти разговоры стали повторяться всё чаще… Ну я и ушёл. Деньгами ежемесячно помогал. Когда Динке было три года, она подхватила в садике свинку, начались осложнения на уши, в результате — глухота. Вот и всё, так и жили: они там — я тут, виделись редко. Потом Ольга стала паломницей, ездила по разным местам, иногда Динку с собой брала. А однажды объявила, что уезжает надолго, попросила забрать дочку. Я к тому времени жил один и, в принципе, этой возможности обрадовался… Теперь твоя душенька довольна?
— Нет, не довольна! Прошло несколько лет, а от Ольги ни слуху ни духу! Вдруг она пропала?