За Озёрным сразу начиналась деревня Приозёрная, где тоже проживало человек пятьсот. Помимо местных жителей, летом на озеро съезжалось много отдыхающих со всей области. Работали дома отдыха и сезонные турбазы. Песчаный берег чистейшего водоёма, поросший вековыми соснами, пользовался спросом не хуже черноморского курорта.
Михаил с дочерью Диной жили на первом этаже обычного пятиэтажного здания, неподалёку от церкви. Проходя мимо храма, Зинаида увидела Леночку и помахала ей свободной рукой. Леночка в завязанном на голове платке и одетом поверх супермодного костюмчика в стиле деним фартуке держала обеими руками большущий таз, доверху наполненный чищеными луком и морковью.
— Лена, поставь! Тяжело, — не удержавшись, крикнула Зина.
— Да прям! — с юношеским задором ответила та. — Я на тренировках штангу поднимаю! — И бодро пошагала дальше.
Народу во дворе толпилось много, как будто с ночи не расходились. Обогнув огораживающий храм штакетник, Зинка увидела дымок и уловила носом вкусный запах жарящегося мяса. «Молодцы ребята!» — подумала она про Юрку с Леночкой и, свернув направо, зашла в подъезд.
Достав из кармана связку ключей, Зинаида ловко открыла дверь и втащила в прихожую сумку с яствами для праздничного стола. Дина, девятнадцатилетняя дочка Михаила Григорьевича, принаряженная ради праздника, встретила её в прихожей. Хрупкая блондинка недовольно указала гостье на часы и, нахмурив брови, покачала головой из стороны в сторону. Тут и без сурдопереводчика было ясно, что девушка заждалась и недовольна опозданием. Затем, быстро коснувшись ребром ладони своего лба и подбородка, она вопросительно уставилась на Зинаиду. На жестуно — языке глухонемых — вопрос означал: «А где отец?»
За продолжительное время дружбы с семьёй Борисовых Зинаида научилась понимать жестуно, но, зная, что Дина отлично может читать по губам, медленно произнесла: «На работе. У нас Раису ограбили, а сама она умерла. Папа задержится».
— Петрову? — спросила Дина, применив дактилологию, то есть по буквам, используя алфавит жестов.
Зинка согласно кивнула.
Дина развернула перед собой руку кулачком вверх, поочерёдно разжала пальцы, начиная с большого, затем поднесла ладонь к нижней части лица, прижав большой палец к губам, и волнообразно пошевелила остальными.
«Сколько ей было лет?» — про себя перевела вопрос Зина.
В ответ она сначала резко встряхнула растопыренной ладонью с одним загнутым пальцем, затем пожала плечами и, состроив недоумённую гримасу, подняла правую руку, согнув козырьком чуть выше себя. Жесты были выполнены Зинкой молниеносно и означали: «Сорок или больше…»