— Никого, — на автомате соврала женщина.
— Иван, смотри, чего нашёл! — Молоденький полицейский подошёл к Молину. — Глянь, какая штучка. И сухая! Значит, выронили уже после дождя.
На его руке в резиновой перчатке лежала подвеска с шестью серебристыми бусинами и акульим зубом посередине. Кожаный шнурок был порван.
— Прикольный медальон! Интересно, чей зуб? На волчий непохож… Остриё как иголка.
Зинка, замерев, смотрела на подвеску. Молин перехватил её взгляд.
— Знакомая вещица?
— Нет, — соврала она снова.
— Благодарю за вызов, гражданка Князева! Больше не задерживаю, понадобитесь — позвоним.
Придя в себя, Зина пошла к вокзалу. Пройдя словно зомби несколько километров, спохватилась и позвонила Фёдору.
Он подъехал быстро. Выслушал подробный отчёт, записал продиктованный Зинкой домашний адрес Лерочки.
— Теперь быстро звони своему подполковнику!
— Зачем?
— Тупой вопрос! Если бы ты действительно попала в такую ситуацию, кому бы ты звонила в первую очередь?
— Мише!
— Ну вот, начинаешь соображать! Скажешь, что позвонила Молину, потому что после смерти Марка Израилевича он просил вас с Валерией держать его в курсе любых проблем, связанных с издательством и его работниками. Уяснила?
— Да.
— Действуй! Встретимся в Озёрном.
Зинуля долго смотрела вслед отъезжающему «вольво», прежде чем набрала номер Михаила Григорьевича.
— Зина, Зиночка! Почему ты плачешь? — Мишка волновался и плохо понимал сбивчивый рассказ Зинули. — А почему ты мне не сказала, что едешь в город? Я бы сам тебя отвёз. Я сегодня целый день в городе. Жди меня, через пятнадцать минут подъеду.
Сидя в таком родном и привычном Мишкином «фольксвагене», Зинаида несколько раз изложила жениху события последних часов в подготовленной именно для него версии, ни словом не обмолвившись о найденном полицейскими медальоне.
— И как ты догадалась не приближаться к телу? — удивлялся подполковник.
— Да я, Миш, ни о чём таком и не думала… Мне стало жутко, я сразу поняла, что Лера неживая… У меня словно силы кончились. Я даже убежать хотела, как сволочь последняя. Потом вспомнила про Молина, стала ему звонить…
— Ну-ну, успокойся. С Молиным поговорю. Я, конечно, близко с ним не знаком, но, думаю, не откажет… Не будет тебя сильно мучить. Успокойся!
Миша убрал правую руку с руля и погладил Зиночку по ноге, чуть выше колена. Зинка посмотрела на его короткие толстые пальцы и даже через ткань джинсов ощутила влажность его ладони. От неприятного ощущения нога непроизвольно дёрнулась.
— Успокойся, — по-своему истолковал её движение Михаил. — Разберёмся, во всём разберёмся!