— Стерва! — прошипела Белла и протянула руку, чтобы схватить со столика носовой платок.
Однако Зиночка опередила её и натренированным движением успела первая накрыть рукой «носовик».
— Ты чего?! — Белла выкатила водянистые глаза их орбит. — Говорю же, что это моя вещь! Давай сюда!
— А как докажешь, что твоя? Может, сохранились товарные чеки? Ну… Или на худой конец покажи — как ты говорила — другие изделия из этого набора…
— Ты что, сумасшедшая? Они у меня дома… — придумывая на ходу, выкручивалась неприятная особа.
Последняя фраза прозвучала совсем неубедительно.
«Врёт! Нагло врёт! — осознала Князева. — Судя по бегающим глазкам, хозяина вещицы она прекрасно знает и однозначно боится… Значит, трофей имеет ценность…»
— Не тебя, так твоего начальника продавим… До скорых встреч! Запомни, тебе ещё извиняться придётся… — перешла на угрозы Белка. — Я сейчас уйду! Но ты, принципиальная, готовься! У меня денег хватит, таким дерьмом тебя измажу — за всю жизнь не отмоешься.
Она вышла из комнаты, громко хлопнув дверью…
Осадок от визита Синельниковой раздражал Зинаиду. Она даже потратила некоторое время на прокрутку внутренних беззвучных диалогов с Беллой, при которых позволила себе прямолинейные высказывания в адрес перезрелой последовательницы Сафо с острова Лесбос. Больше всего бесило то, что обычных людей постоянно шпыняют за низкий уровень толерантности и терпимости к представителям сексуальных меньшинств. Собственно, Зиночке были безразличны пристрастия Синельниковой. Зиночка вообще остерегалась осуждать людей. Она не делила знакомых по национальному признаку или внешности. Она делила их на умных и глупых, профессионалов и офисный планктон, смелых и трусливых…
Любой человек имеет право на личную жизнь, и она никого не должна интересовать. При этом в социуме он должен быть законопослушным, на работе — профессиональным и исполнительным, в общении — вежливым и воспитанным. В конце концов, ценность каждого для общества определяется по этим критериям. А что там за закрытыми дверями… Кому какое дело! Среди разных групп людей есть те, кто оставляет благой след, и те, кто является вредителем. Вот Белла… С чего она решила зачислить себя в разряд пострадавших? Как мужу рога наставлять и деньги из семейного бюджета подворовывать — ей не стыдно, а получить по заслугам — с её точки зрения! — значит, безвинно пострадать.
Почему эта «смелая» бисексуалка — или к кому там себя относит Синельникова — трусит и боится отстаивать свои права. Вот пришла бы и объявила мужу, мол, так и так, я пойду своей дорогой по зову сердца… Да ещё бы и наняла кучу адвокатов, в прессе подняла бы шумиху вокруг брачного контракта, к которому её силой склонили сатрапы-родители и муж-злодей-натурал. Совершила бы прилюдный каминг-аут — процесс открытого и добровольного признания человеком своей принадлежности к сексуальному или гендерному меньшинству.