(Coldplay — Gravity)
Разворачиваюсь к нему лицом, теперь моя грудь на его груди, нам обоим отчаянно хочется поцеловаться, но мы медлим, ведь самое сладкое всегда оставляют на потом… Я ощущаю себя котёнком на груди у доброго великана, который ластится и просит ласки сам, улыбаюсь ему, и он улыбается мне в ответ. Закрываю глаза и прячу свой нос в его шее, вдыхаю его запах, ещё не смытый водой и гелем для душа… Его достаточно длинные для мужских пряди уже намокли снизу, но чёлка ещё совершенно сухая, он смешной, и я смачиваю ему волосы, нежно поглаживая их, а он наблюдает за мной с интересом и наслаждением, улыбается, наконец, он улыбается… Я так люблю, когда ему радостно, потому что от его грусти у меня так болит сердце, ведь я давно уже вся в сомнениях, я не уверена, что правда там, где мне сказали, уже допускаю, что меня могли и обмануть, жестоко отправить не туда, куда мне на самом деле было нужно…
Но бывает и так, что Алекс подбирает меня где-нибудь в городе, и мы мчимся к нему, именно несёмся на всей скорости, потому что ему совсем уже не терпится… Не знаю, с кем он там спит в своей Америке, но ко мне всегда приезжает безумно голодным…
Я вообще никогда намеренно не размышляла о том, какое влияние Алекс имеет на женщин: было очевидно вполне, что он поражает и привлекает не только меня, но и других, многих, практически всех. Наши свидания случались по большей части наедине, и поэтому я могла лишь догадываться о том успехе, который он обычно имеет в любом обществе, где есть женщины. Думать об этом было опасно — это как яд, которым вы травите себя сами. Поэтому я и не думала ни о чём, моя интуиция подсказывала мне, что с моей стороны будет большой глупостью не отхватить себе по максимуму от этого пирога счастья.
Мы вваливаемся в квартиру целуясь, и он тут же стаскивает с меня и с себя одежду, и тащит в постель, минуя душ, хотя знает, что я люблю заниматься этим только после душа — гигиена прежде всего, но ему действительно уже так нужно это, что он не может ждать… А вообще Алекс любитель моих ароматов, всегда норовит нюхать меня, как и я его, впрочем, а вода запахи убивает…
Бывает, я говорю ему, что хочу есть, и тогда он везёт меня в какой-нибудь хороший ресторан, и мы едим, вернее я ем, потому что его тарелки почти всегда остаются полными, Алекс не съедает и половины, и я удивляюсь, откуда в нём столько силы, ведь он так плохо ест, а он шутит, говоря, что питается энергией Космоса… И только после ужина мы быстро едем к нему, и раздевание начинается ещё в лифте, потому что, пока он наблюдал за тем, как я ем, у него испарились остатки выдержки и терпения. Вообще, мой рот, мои губы и все связанные с ними манипуляции возбуждают его — это я заметила давно. Я знаю, что когда мы пьём кофе с круассанами вместе, мне нельзя облизывать губы — Алекс непременно снова потащит меня в постель, и не важно, когда это было в последний раз. Но главное не это, а то, что я хочу его, хочу постоянно, хочу безумно, и едва выдерживаю то время, когда его нет…