Ветер — предатель, не такой сильный, чтобы заморозить глупую девчонку и дать кареглазому сердцееду повод её обнять, но достаточный, чтобы донести до её рецепторов запах… Его запах… Почему? Ну вот почему он всегда так фантастически притягательно пахнет? Так сладко и терпко одновременно, что хочется вжаться в его грудь лицом и дышать, дышать, крепко обхватив обеими руками, так крепко, чтобы никогда и ни за что никому не отдавать…
В нашем мире можно купить всё, что захочешь. Если то, что нужно, стоит слишком дорого, ты можешь задаться целью, медленно или быстро идти к ней, приложить все усилия, преодолеть все ступени и препятствия, но однажды заработать достаточно денег и всё-таки купить. Например, большой дом на берегу жаркого лазурного моря, яхту или даже остров. Ну, с островом, конечно, посложнее будет, но в теории всё-таки возможно, а значит, есть к чему стремиться!
Но любовь человека, его взгляды, наполненные чувственностью и нежностью, желание быть с тобой каждое доступное мгновение не купить ни за какие деньги, не заработать никаким поступком, не заслужить словом. Ничего нельзя сделать, если его душа не дрогнула, впервые встретившись с твоей… Этот такой простой и непостижимо сложный «клик-клик» — самое ценное из всех явлений, потому что единственное способно подарить эйфорию и счастье…
И ничего сделать нельзя, ничего…
Или всё же можно?
Hammock — Then the Quiet Explosion
А жизнь — шалунья… Эштон прав, обвиняя её в любви к Его Величеству Случаю! Иначе как объяснить то, что наша, вечно жужжащая, как набитый улей, вилла, оказалась совершенно, абсолютно пустой в этот вечер?! Куда они делись все? Родители, сёстры, Лёха? Ну, брат как раз таки не изменяет себе, а вот остальные?!
— Слушай, у мамы где-то была аптечка… — размышляю вслух.
— В их спальне наверняка найдёшь, — всё тот же холодный, спокойный, не громкий, но и не тихий голос.
Вот я не умею так разговаривать. Как он это делает? Можно этому научиться? Говорить с людьми так, чтобы они понятия не имели о том, что ты чувствуешь, как реагируешь, чтобы даже не догадывались о твоих мыслях…
Мамина сумка со всеми потенциально нужными лекарствами находится именно там, где и предположил Эштон. Беру необходимое, спускаюсь.
Эштон, не издав ни звука, подходит и садится на стул прямо передо мной, послушно повинуется, но при этом сохраняет лицо безэмоционального, бесчувственного памятника. Этот факт почему-то расслабляет, придаёт уверенности, я смачиваю вату перекисью и аккуратно вытираю кровь с его лица. Теперь только можно оценить повреждения: на скуле ссадина и красная припухлость, начинающая уже отдавать в синеву, бровь разбита, и в самом уязвимом месте немного треснула кожа — это и есть источник кровотечения.