— Эштон…
— Да?
— Спасибо, что спас меня тогда…
— Когда именно?
— А ты не раз меня спасал? — теперь уже самой почему-то хочется язвить.
— Просто интересно, что именно в твоём понимании является спасением.
— Ну… если парень вырывает девушку из лап бандитов и насильников — это однозначно спасение.
— Я такого не помню.
— Серьёзно?
— Абсолютно.
У Эштона в руках консервная банка с мясом цыплёнка и горошком… Ну, не то чтобы я обожала курятину, а тем более её консервированный вариант, но в это мгновение продала бы душу дьяволу хотя бы за ложечку…
— Ладно, тогда. Значит, мне всё приснилось.
— Я тебе снюсь?! — и вот тут я даже заработала горячий шоколадный взгляд, и это, признаюсь, даже лучше, чем курица с горошком.
— Ну… в том сне я тебя не видела, — признаюсь честно.
— С чего тогда взяла, что спаситель — я?
— Брат сказал.
— Мало ли что кто сказал! — заявляет, протягивая мне открытую банку. — Ешь!
— А ты?
— А я не голоден.
И я бы не поверила, если бы не видела в его рюкзаке такую же точно банку с рыбой. Но я хоть девочка и неопытная, всё же верю с трудом в тот факт, что ничего ни разу не евший Эштон может быть неголодным.
— У тебя же есть ещё, — говорю, — там, в сумке! Ты ж не ел ничего…
Эштон делает лицо: «ты невыносима!» и, зная скупость его эмоций, я понимаю, что он на взводе, возможно, как раз из-за мучающего его голода.
— Софи! — говорит резко. — Я не знаю, когда мы выберемся отсюда. У нас нет карты, у нас нет телефонов, я не вижу ни одной высокой точки, откуда можно было бы осмотреться, и я не уверен, что мы идём в правильном направлении. У меня есть несколько консервов, мы их растянем по одной на день. Теперь ешь, что останется, доем я! — сказал, как приказал.
Конечно, я оставила ему больше половины, на что получила злобное:
— Софи, не беси меня!
Съела ещё две ложки и завалилась спать, так что ему ничего не оставалось, кроме как доедать.
RY X — Only
Ночью начинается ультра мелкий моросящий дождь, тот самый, который у нас называют «дризлингом», и которому в русском нет точного эквивалента: это как если бы лицо перманентно орошали мицеллярной водой. Я полу сплю — полу бодрствую, но в какой-то момент грань сна сдвигается, уступая больше места работающим клеткам мозга, и я додумываюсь спрятаться в спальник с головой. Замёрзшую мокрую голову почти мгновенно окутывают тепло и уют, возникает ни с чем не сравнимое ощущение счастья и покоя…
Не сразу понимаю, что моё лицо вплотную прижато к лицу того, кто спрятался тут до меня… Ощущаю тёплое дыхание на своей щеке, медленно осознаю его губы и нос… Выходит, я сама прижалась к нему!