Уже в лифте внезапно понимаю, что хочу остаться. Вот просто сознательно вернусь и пойду до конца. Конца чего? — спрашиваю у себя. Конца своего унижения, где будет, уверена, и конец этому чувству, вымотавшему мне уже всю душу, выжавшему из меня все жизненные силы, все мысли и желания, кроме одного — принадлежать ему. Так пусть же вытрет об меня ноги, пусть поставит уже эту чёртову точку!
Просто я понятия не имела на что иду, и каким способом её будут ставить, эту точку.
Возвращаюсь. Ложусь на кровать в одежде и жду. Долго. Сердце рвётся в бешеной скачке, мне страшно и стыдно в то же время: рассудок, расслабленный алкоголем, не в состоянии осознать всю дикость сложившейся ситуации. Внезапно понимаю, что он прав — я похотливая кошка. Но только когда он рядом. Мне двадцать один, и я сильно перезрела для первого секса: даже если опустить всю романтику, моё тело элементарно давно уже требует этого физиологически. И, наверное, это одна из причин, почему я вернулась — элементарно хочу его. Хочу так сильно, что готова игнорировать все сказанные им мерзкие слова, забыть, как усердно он старался вызвать во мне отвращение, обидеть, заставить уйти.
Я как одержимая жажду его рук, губ на своём теле, хочу уже, наконец, узнать, каково это — ощутить его в себе. И да, он снова прав — это мой шанс. Тот самый, который нельзя упускать.
К моменту его возвращения успеваю немного протрезветь. А Эштон… Эштон — не Эштон. Его не шатает, но он с трудом фокусируется на том, что делает.
— У меня плохие… новости, — сообщает, с трудом подбирая слова.
Я молчу, пытаясь сообразить, что делать дальше.
— Резинки закончились! — добавляет с пошлой улыбкой, и я замечаю, что злость и ехидство исчезли.
Медленно приближается, силясь ступать ровно, но мне и без того ясно — он снова накачался наркотиками. Добавил ещё!
Ложится рядом со мной. Спустя короткое время:
— Ты собираешься раздеваться или нет?
Я набираю в лёгкие воздуха, чтобы послать его куда подальше, ведь в нормальном сексе мужчина же ласково должен снять с женщины одежду, целуя её при этом, отвлекая внимание от неловкости и стыда — я всё об этом знаю! В теории…
Но ответить не успеваю, в какое-то мгновение Эштон оказывается поверх меня, в глазах зловещий блеск:
— Забыл предупредить: я предпочитаю жёсткий секс!
Затем, глядя в мои перепуганные глаза, с ещё более зловещей усмешкой:
— Но я постараюсь быть нежным, в порядке исключения!
Ещё спустя мгновение:
— Если смогу!
WOODKID — I Love You (Quintet Version)
И он срывает с меня одежду, но я уже не сопротивляюсь, знаю, что бесполезно, и помню о том, что шанс уйти у меня был. Я сама осталась.