Ева сейчас разозлилась бы. Спросила бы, где был, почему ночью, почему бросил одну, почему не взял с собой. Но ты никогда не спросишь, не скажешь правды, не выпятишь слабость, не покажешь злость.
— Иди ко мне! — зовёшь.
А я смотрю в твои глаза, и буду смотреть долго, чтобы ты увидела в моих, как до тошноты, до изнеможения устал играть роль твоего мужа! Опостылело всё, осточертело!
Ты обнимаешь меня, целуешь, а я не могу справиться с отвращением. Хочу отбросить тебя, отшвырнуть, как однажды уже сделал, но вместо этого, просто убираю твои руки.
И выхожу из дома в ранний рассвет.
В этот день я впервые изменю тебе с понравившейся девицей из бара. В этот день я в первый раз не вернусь домой ночевать. В этот день мой корабль сойдёт с твоей орбиты и больше на неё не возвратится.
Время «разговора» наступает очень быстро, гораздо быстрее, чем я мог бы предположить:
— С самого первого нашего дня вместе ты выносила мне мозг женитьбой! Получила, что хотела? Радуйся. О верности ты ничего не говорила.
— Брак сам по себе заведомо подразумевает верность супругов, Дамиен!
— Неужели? — меня разбирает хохот. Почти истерический смех.
Успокоившись, смотрю в её остекленевшие от обиды глаза и поднимаю вопрос о главном:
— А ты не слышала, что основа основ брака — любовь. Я ведь честно сказал тебе, что не люблю, и сделал это очень давно. И ни тогда, ни позже тебя эта несущественная деталь нисколько не волновала, потому что твои личные интересы были соблюдены, не так ли?
Мелания сжимает добела губы, и это говорит о том, что она не просто зла, она в бешенстве. И мне это нравится:
— Так за каким дьяволом, скажи на милость, меня должно волновать то, что ты думаешь по поводу моих развлечений?
Её рука залепляет мне звонкую пощёчину, и, несмотря на горящую щёку, я добавляю:
— Ты получила то, чего большего всего хотела в своей жизни, так не мешай мне теперь получать своё!
Она снова замахивается, но мне достаточно и одного удара — перехватываю её запястье:
— Что с твоим кодексом мудрой жены, Мел? Не работает? Не вышло по-твоему? Не получилось полноценной семьи?
— Будь ты проклят! — выплёвывает.
— Уже! Причём с самого своего рождения!