— Не так успешно, как твои, но могло быть и хуже!
Дамиен смотрит в мои глаза, и во взгляде бездна. Кажется, я могу читать его мысли, и сейчас он хочет меня обнять. Не как брат сестру нет… совсем иначе.
Он смотрит на мои губы… Боже, как же знаком этот взгляд, и как предательски жестока память, храня все до единого воспоминания. После таких взглядов бывали поцелуи: долгие, страстные, перерастающие в ласки, и если позволяли условия, то всегда в секс. И у меня каждый раз бывали оргазмы, похожие на Европейские фейерверки.
Я чувствую себя грязной, помня об этом. Мы делали то, что под запретом, будучи в неведении, но теперь, когда оба знаем, обязаны всё это забыть. Помнить неправильно, а помнить так, как помню я, греховно.
Дамиен опускает глаза, разглядывая собственные туфли. Дорогие туфли.
— Чем ты занимаешься? — интересуюсь.
— Работаю, — вздыхает.
— Я знаю. По туфлям вижу.
— Что с ними не так? — знакомая резкость приходит на смену мягкости.
— Всё так: хорошие, дорогие туфли. Они практически кричат об успехе, и я рада, что у тебя получается всё, что задумал.
И снова глаза в глаза, но в них больше нет любви, в них злость:
— У меня никогда не получится всё, что задумал!
— Упорство, ум, таланты у тебя есть, и если верить в себя… — спорю.
— То я смогу изменить этот мир? Или его отношение к отдельным вопросам? Или свой ДНК? Может быть, историю своего появления на свет?
— Мы говорили об успехе, — почти шепчу, задыхаясь от его внезапного напора.
— Успех — ничто, если ты не с тем, для кого хочешь быть успешным!
Дамиен импульсивно отворачивается, но уже спустя пару мгновений, словно опомнившись, вновь смотрит на меня с мягкостью:
— Прости! Не знаю, что на меня нашло! Прости…
— Это ты прости, что не пришла тогда! — наконец, мне хватило мужества это произнести.
Дамиен снова поднимает глаза и, странно сощурившись, улыбается:
— Просто… не получилось со временем, — выдыхаю. — И я слишком поздно спохватилась, чтобы предупредить, — оправдываюсь.
— Я понимаю, — он улыбается какой-то вымученной улыбкой. — Забудь. Я тоже забыл, — отрезает.
— Хорошо, — так же насильно растягиваю свои губы, чтобы улыбнуться в ответ.