— Всё образуется, Ева, вот увидишь. Всё наладится и встанет на свои места.
Я усиленно делаю вид, что давно уже пережила этот вопрос: всё в прошлом, всё позади.
— Вы общаетесь? — спрашиваю, хотя знаю, что да.
— Да. Часто. Он матерью меня назвал, Ева. Не так давно это случилось — полгода назад примерно. И дважды повторил! — расплывается в улыбке.
— Простил?
— Скорее, провёл переоценку ценностей и воспоминаний. Я ведь рядом всегда была. Почти всегда. Как и положено матери, — вздыхает.
Мы затихаем на время, каждая пытается справиться со своей собственной болью.
— Слушай, а он такой, оказывается, ласковый! — на её глаза наворачиваются слёзы. — Даже не верится … Никогда не видела его таким, никогда… даже с Меланией.
Удар под дых.
— Ты его больше любила и любишь, я знаю, — выдвигаю претензию, чтобы скрыть свои истинные эмоции.
Мне больно. Мне со всех сторон больно!
— Нет, Ева. Не больше. Никогда не больше, но перед ним чувствовала вину, и она заставляла меня совершать, порой, жестокие по отношению к тебе поступки. Если приходилось делать выбор, то он заведомо был в пользу сына, потому что однажды я его бросила. Нет более страшного преступления в жизни женщины, чем бросить своё дитя! — слёзы скатываются с её щёк одна за другой. — Мужчины — они другие, хотя Дэвид выпил своей горечи, но мы, женщины, привязаны к детям пуповиной. Страсть прошла, а боль и ужас содеянного остались.
— Я так любила отца, мам…
Мать обнимает, целует в лоб, чего не делала никогда раньше.
— Я знаю! Знаю! Жизнь полна парадоксов и странностей. Она жестока и многогранна, непредсказуема. Дэвид сдержанный, с виду холодный человек, но такие, как он, способны любить ещё сильнее. И он тебя любит, как и я. Мы оба любим, Ева!
И я вонзаю в её сердце нож справедливости:
— А ты его любишь, мам? Дэвида?
Но она с достоинством держит удар:
— Любовь бывает разной и по-разному рождается, дочь. Чаще её появление спонтанно, пронизано страстью и сумасшествием, даже одержимостью, но иногда она приходит тихо, возникает из, например, благодарности, как это вышло у меня. И она совсем не слабее, нет, она просто… другая! Не горячая, но глубокая, не страстная, но пронизанная взаимным уважением и доверием, не дикая-сумасшедшая, а мудрая, светлая, настоящая.
— Настоящая?
— Да, дочь. Настоящая. Много всего произошло в нашей жизни, прежде чем я сама это поняла. Дэвид — лучший мужчина, лучший человек, опора, которая всегда рядом. Он отец моих любимых детей и всегда был им, всегда оставался, что бы ни произошло! Именно это в мужчине главное — его надёжность!