Уже в который раз она не ночевала дома. Очередная ночь мук, которые, оказывается, не так просто вынести. И практически невозможно обезболить.
Я знал, на ком женюсь.
Её мать приблизилась ко мне не сразу, и, донося суть своего послания, слова выбирала с особой тщательностью:
— Викки никак не могла освоить язык, — призналась она, смеясь. — Год прошёл, второй, третий, а наша девочка всё сама по себе, всегда особняком… Мы думали, всё дело в английском — никак не даётся ребёнку чужой язык, мешает заводить друзей, но однажды нас пригласили на беседу со школьным психологом и… выяснилось, что у Викки нет друзей не из-за языка. Как раз наоборот: языка нет по той причине, что Викки не стремится дружить. Они сказали, это нормально — такие дети бывают, всегда были, всегда будут… но когда в шестнадцать у неё не появилось интереса к противоположному полу… ну знаешь, обычные влюблённости в актёров или популярных музыкантов, я уж не говорю о внимании мальчишек в школе… В общем, я повела ее к терапевту. Это был хороший врач, мне его рекомендовали. Она сказала, что для Викки самое лучшее, правильное и безопасное не заводить друзей вовсе, потому что она относится к тому типу людей, для которых неудача может обернуться катастрофой. Поэтому я не могу во всей полноте выразить тебе свою радость и облегчение, что на её пути всё-таки встретился достойный мужчина. Она ведь недаром позволила тебе приблизиться: ты сильный, надежный, умный. Такой как ты никогда не даст ей упасть.
Я услышал это незадолго до свадьбы — в день, когда мы с Викки объявили родителям о том, что женимся. Умудрённая жизнью женщина дала мне возможность изменить своё решение или же сделать его ещё более осознанным.
Разумеется, я не знал этих деталей взросления своей будущей супруги, даже не скажу, что подозревал нечто подобное, но однозначно чувствовал в ней необычную уязвимость.
Её мать мягко дала мне понять: будь аккуратен с моей девочкой — её легко разбить. Если не готов к бережности, лучше отойди и оставь её тому, кто окажется способным прожить свою жизнь в вечной заботе.
Но я был готов. И даже более того: рвался в бой, непоколебимо уверенный в собственном стремлении прожить жизнь рядом с одной женщиной, всего лишь неся за неё ответственность и невзирая на возможные проблемы и невзгоды.
«Чепуха!» — подумал я тогда. Я люблю её, она любит меня, и я никого больше не вижу рядом с собой. Жениться я решил не за один день — мы вместе уже годы, тогда к чему все эти разговоры? Она странная, дикая, непредсказуемая. Малопонятная, но легко уязвимая, бесконечно интересная. Меня не останавливают ни шрамы на её шее, ни сложности в её голове. Я хочу эту девушку. Хочу её до одури, до зубовного скрежета, до лязга размыкаемых замков в моей переполненной эмоциями душе, до растоптанной дружбы и попранной преданности, растёртых в ничто гранитными жерновами этого неуправляемого чувства. И речь ведь даже не о сексе: мне нужны её глаза, влюблённые в меня руки, необходимы мысли, и желательно, чтобы все они были только обо мне. Я жажду раз и навсегда стать её Эверестом — высшей точкой, апогеем безумия, прозванного…