Через минуту, не больше, белое полотно стены озаряется научным светом презентации моего курса.
— Спасибо…?
— Ансель.
— Спасибо, Ансель, — выдавливает пристукнутый зомби, носящий моё имя.
Парень возвращается на своё место, и только теперь я замечаю её — девушку славянской внешности. Они заняли крайний стол в третьем ряду амфитеатра, разложив ноутбуки и пачки с чипсами.
— Еда и напитки в аудитории запрещены, — громко объявляю и обвожу свои владения взглядом.
А дальше начинается лекция, и я пытаюсь сосредоточиться на работе, но это сложно, потому что из десятков взглядов, упирающихся в мою спину и затылок, пока рука рисует на доске ежедневно сменяемый пароль wi-fi, я чувствую один особенный. Он настойчиво выжигает на моей коже поэму, посвящённую физическому влечению.
Конец лекции, студентки, по своему обыкновению, облепляют и меня, и мой стол, я усердно отвечаю на их нелепые вопросы, по большей степени являющиеся глупейшей попыткой выделиться и запомниться, но краем зрения слежу за зоной, где расположился парень в стильной чёрной футболке. Его девушки уже нет, но он не уходит, сидит на месте, не переставая буровить мой профиль взглядом.
Девочки откалываются одна за другой, пока моя защита, мой спасительный буфер не рассасывается полностью. Я наспех собираю папки со своими бумагами, шпаргалками, набросками и планами, тороплюсь, потому что пространство вокруг меня пронизано опасными вибрациями. Из аудитории практически вылетаю, только по стуку собственных каблуков определяя, что скорость, с которой несусь, относится к категории «недостойной».
«Спусти пар, приди в себя!» — приказываю.
Едва мне удаётся успокоиться и, если не восстановить душевное равновесие, то, по крайней мере, максимально к нему приблизиться, как дверь в мой кабинет открывается, и я вижу того, кого меньше всего желаю видеть.
7 лет назад
Хотя кому я вру? Проблема именно в том и заключается, что я слишком заинтересована именно в этом студенте из всех.
— Прошу прощения, Вы забыли… — его рука протягивает мне мои же распечатанные комплекты раздаточного материала.
— Нет, я не забыла: оставила для тех, кто ещё не успел взять себе копию.
Он смотрит в глаза, и вместо привычного студенческого заискивания я наталкиваюсь на спокойствие, достоинство и едва различимую тень иронии.
— Тогда простите ещё раз… мне отнести их обратно? — спрашивает, странно сощурив глаза.
— Эм… — кажется, я теряюсь в стройности собственной лжи, — да нет, давай сюда, раз уж принёс. В аудитории никого не осталось, так ведь?
— Никого, — кивает. — Я выходил последним.